— Дератизация, — отозвался Ренгер, указывая на яркий флаер на двери. — Истребление крыс ядовитым газом. Всё по инструкции. Кроме вас.

Гедимин, хоть и помнил о договорах взаимодействия, на всякий случай встал ближе к Ренгеру — тот, с его точки зрения, прямо нарывался на разряд станнера.

— Инструкция, — пробормотал «коп», быстро оглядываясь на полицейский глайдер. — У вас проблема, тески. Ваш газ попал в жилой дом. Есть жертвы. Кто-то в этом виновен, верно?

Он недобро ухмыльнулся.

Гедимин почувствовал неприятный холодок под лопаткой и понадеялся, что «макаки» ничего не прочтут по его глазам. «Тот лючок среди ангаров… Всё-таки я его не закрыл. Sa hasu!»

— Досадный случай, — бесстрастно проговорил Ренгер, рассеянно проводя пальцем по флаеру. — Предупреждения были расклеены по всем домам над магистралью. Все жители обязаны были покинуть жилища. Нарушение инструкции, офицер. При этом — не с нашей стороны.

— Инструкция, да… — пробормотал «коп», угрюмо разглядывая сарматов. — Вы — командир отряда? Вам придётся проехать с нами. Вам — и тем, кто расклеивал предупреждения. На доме пострадавшего их нет.

Гедимин досадливо сощурился. «Тупая „мартышка“ их всё-таки содрала. Хм… Следы клея. Должен был остаться клей. Не драил же тот дурень ворота наждачкой!»

— Разумеется, — спокойно ответил Ренгер. — Как только наша работа здесь будет закончена. Я должен убедиться, что больше никто не нарушит инструкцию.

…Из участка они выбрались под вечер. Гедимин досадливо щурился — в голове гудело, и мысли путались. Никого из отряда (и его тоже) не собирались сажать в тюрьму — это всё, что он понял; разбирательства будут продолжаться, и, возможно, сармат несколько лет проработает на штрафы, но в тюрьму его не потащат. Это немного утешало.

— Вепуат, — тихим, ничего хорошего не предвещающим голосом сказал Ренгер, едва за сарматами закрылся люк «пассажирского» фургона. — Что тебе говорили насчёт Гедимина?

Разведчик потупился.

— Но всё же было спокойно! Откуда я знал…

— У тебя были чёткие указания, — Ренгер толкнул его в плечо, и разведчик замолчал. — Ни в коем случае не оставлять Гедимина одного на территории макак. Здесь есть хоть слово насчёт «спокойно» или «неспокойно»?

Гедимин растерянно смотрел то на Ренгера, то на Вепуата, — обоим явно было не до шуток. Разведчик выглядел виноватым и даже испуганным, биолог с трудом сдерживал гнев. Ремонтник двинулся вперёд, подумав, что пора между ними вклиниться, пока не дошло до драки.

— Не трогай Вепуата, — сказал он, угрюмо щурясь. — Я виноват. Надо было закрыть тот лючок. И не отвлекаться на «мартышек».

Ренгер резко качнул головой.

— С тобой и так всё понятно, ремонтник. Я говорю с Вепуатом. У него были чёткие указания, и он их нарушил.

— Ты велел ему водить меня на цепи? — Гедимин недобро сощурился. — Зачем?

Ренгер смерил его задумчивым взглядом.

— Ты правда не понимаешь? Да, вижу, не притворяешься. Бывает же… Затем, теск, что ты влипаешь на ровном месте в лютый бред. И мы со Скегги уже устали его разгребать. Он думал сначала доверить тебе одиночную работу. Но теперь ясно, что тебя и в паре выпускать нельзя. Вепуат!

Разведчик втянул голову в плечи — как-то ему удалось это сделать прямо в скафандре.

— Не трогай его, — тихо сказал Гедимин, выдвигаясь вперёд. Глаза Ренгера на секунду расширились, затем он сдержанно фыркнул и отступил на шаг.

— Поговорим ещё, — пообещал он Вепуату, и больше сарматы не слышали от него ни слова до самого конца смены.

02 июля 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Свидетель Кет! Вы утверждаете, что заметили, как обвиняемый выстрелил, до того, как снаряд взорвался? И успели отреагировать — лечь на землю?

— Да, — буркнул Гедимин, отметив про себя, что об этой ерунде его спрашивают уже в третий раз. «Заметил. И что в этом такого⁈»

Стальная клешня неприятно надавила на его плечо, и сармат сощурился — отсутствие привычной брони раздражало, но не так сильно, как двое охранников в экзоскелетах. По ту сторону голографического экрана тоже ничего приятного не было — самка-адвокат, забыв о подсудимом, о Ренгере и о десятке свидетелей-«макак», уже десять минут трепала одного Гедимина. «Ну вот чего⁈ Мы там мимо проходили,» — думал он, досадливо щурясь. «И в городе были проездом. Это им надо там, в Санта-Фе, выяснять, кто продаёт гранатомёты…»

— Это невозможно, ваша честь, — сказала самка. — На таком расстоянии — невозможно. У него было меньше секунды на всё! Мой вывод, ваша честь, — сармат намеренно лжёт, очевидно, находясь в сговоре с…

— Чёрт! — донеслось с той стороны голографического экрана, и Гедимин увидел какое-то трепыхание на краю отображаемой части зала. — Ну ваша честь! Что несёт эта дура⁈ Я — в сговоре с поганой слизью⁈ Я стрелял по ним, и я выстрелил бы ещё раз, — но сговариваться⁈ Ва…

Экран, мигнув, погас.

— Это всё? — осведомился, не двигаясь с места, Ренгер. Экзоскелетчик ударил «клешнёй» по спинке его кресла, но к самому сармату не прикоснулся, и Гедимин озадаченно хмыкнул. Экран зажёгся снова, но изображения на нём больше не было.

— Всё, — буркнул один из экзоскелетчиков, и браслеты на руках сарматов щёлкнули, раскрываясь. — Допрос окончен. Оба на выход.

— Когда следующее заседание? — деловито спросил Ренгер, придерживая Гедимина за локоть.

— Никогда, — отозвался экзоскелетчик. — У суда Альбукерке больше нет к вам вопросов.

Выходя из здания, Гедимин не удержался от облегчённого вздоха, — он снова был в скафандре, над ним не стоял охранник, и неприятные поездки на дистанционный допрос закончились — и для него, и для Ренгера.

— Доволен? — биолог едва заметно усмехнулся. — В этот раз нам повезло. Осталось только то дело с неудачной дератизацией…

Гедимин