Я помедлила. Наверняка я этого не знала.

Рик хрипло рассмеялся:

– У него на все готов ответ. Он же психопат, а они в этом мастера.

– Что, повышаете его с социопата?

Он качнул головой:

– Насмехайтесь, если хотите, но вы понятия не имеете, какой он на самом деле. Думаете, моя сестра была первой?

– Что вы имеете в виду? – настороженно уточнила я.

– Его родители. Знаете о них?

– Они погибли в авиакатастрофе, когда он был в колледже.

– Нет. Начались весенние каникулы, и он был с ними, в Перу. И он тоже должен был лететь на том самолете. Они пропали, а он получил деньги. Знакомо, не так ли?

У меня внутри все похолодело.

– В жизни может быть больше чем одна трагедия.

– Ага. Ему просто чертовски, хронически не везет.

– Это вы ходили около башни раньше, до темноты? – помолчав какое-то время, решила спросить я.

– Нет. Говорил же, я только вошел, как он ударил меня.

– А раньше? По ночам вы там бродили? Может, у коттеджа?

– Я больше не хочу говорить. Боль адская. – Он скорчился на сиденье и замолчал.

Примерно полчаса спустя показался съезд на Пасифик-Гроув/Пеббл-Бич, и я свернула по указателю. Знак привел меня на узкую дорогу, но тут Рик издал звук, напоминающий предсмертный хрип, и я обеспокоенно повернулась. По его лицу текла кровь. Веки дрогнули, и глаза медленно закатились, оставляя видимыми только белки, и мужчина, потеряв сознание, уткнулся в окно дверцы.

– Рик! – охнула я.

Впереди уже потянулись белые здания больничного комплекса. Я, затормозив у пункта неотложной помощи и выпрыгнув из машины, начала звать на помощь. Тут же появился санитар с каталкой, за ним второй. К моему облегчению, Рик уже немного пришел в себя.

– Держись, приятель. – Первый санитар помог ему опуститься на каталку. – Раны на голове всегда сильно кровоточат. Доктора тебя быстро подлатают.

– Мне остаться? – спросила я Рика.

– Нет. Уходите.

Припарковав его машину на парковке для посетителей, я вернулась к больнице, отдать ему ключи. Санитары как раз завозили каталку внутрь. Он слабо усмехнулся и указал в угол здания:

– Улыбнитесь. Вас снимают.

Я подняла голову: там действительно мигала красным огоньком камера слежения. И что?

Его увезли в приемный покой, и я вышла наружу. Позади здания надрывалась сиренами «скорая». А что, если б Рик был серьезно ранен и умер бы по дороге? Сердце колотилось как сумасшедшее.

Я уже вытащила телефон, но тут к тротуару подъехал черный внедорожник и водитель произнес мое имя. Спрыгнув на асфальт, он открыл для меня пассажирскую дверцу, и я устроилась на роскошном сиденье.

Руки и свитер у меня были в крови, и меня передернуло. Вытащив из дверцы бутылку воды и пакетик бумажных салфеток, я как можно тщательнее отчистила руки и одежду.

Видимо, потом я задремала, потому что по ощущениям уже через несколько минут мы свернули к Торн Блаффсу. На темной парковке перед особняком мерцал огонек – сигарета. Эван нервно мерил площадку шагами, а при виде нас затушил сигарету каблуком и распахнул мою дверцу.

– Вы в порядке?

– В порядке.

Он коротко переговорил с водителем, и внедорожник уехал. Тогда Эван снова обернулся ко мне:

– У меня есть друг доктор, он позвонил в больницу. Там сказали, у Мак-Адамса сотрясение. Угрозы для жизни нет, но вы были правы. Нужно было сразу вызвать сюда «скорую». И никоим образом не вовлекать вас в это.

– Что за сделку вы обсуждали? – спросила я. – Почему он согласился сказать, что упал дома?

– В прошлом году его лишили лицензии адвоката во Флориде за попытку подкупить судью. Он не хотел, чтобы его поймали на чужой территории, учитывая запрет суда.

– Что за запрет?

– Вслед за курьерами и службой доставки он проникал сюда, пока меня не было, и шнырял здесь, разнюхивал, донимал моих сотрудников. Не знаю, как он пробрался сегодня, но намерен выяснить.

– Тогда почему вы решили прикрыть его сейчас?

– Меня подозревают в убийстве жены. И если б ее брата нашли в крови у меня на кушетке, это лишь усложнило бы ситуацию.

– Это вы напали на Рика? – внимательно глядя на него, спросила я.

– Нет. Я был в зале, читал документы. Фэрфакс принес мне пиво за полчаса до этого, можете сами спросить. И зачем мне на него нападать? Его обнаружили собаки, загнали в угол. Если б он не разбил голову, я бы вызвал полицию.

– Он сказал, там в лесу есть могила с красным крестом. И вы не хотели, чтобы он ее видел.

– Там я похоронил свою собаку, Делайлу. – Уголки губ Эвана дернулись в невеселой улыбке. – Она была старой, плохо соображала и съела отравленную приманку.

– Так ее никто не травил?

– Вы имеете в виду Беатрис? Нет. Моя жена обожала собак.

Какое-то время я молчала. Наши тени под светом грунтовых светильников дрожали на мощеной площадке и будто переплетались.

– Вы слышали про меня много плохого, верно? – мягко произнес Эван.

– Да, – признала я.

– И вы этому верите?

Я медлила.

– Я отвечу на любой ваш вопрос. Но не сейчас, вы ужасно устали, а у меня есть срочные дела, которые нужно закончить до утра. Но завтра мы обязательно поговорим.

– Почему?

Улыбнувшись, он коснулся моего лба, убирая прядь волос. Я подняла голову, встречаясь с ним взглядом, и он притянул меня в объятия. Его губы коснулись моих, и от поцелуя все тело вспыхнуло как спичка.

Но потом перед глазами мелькнула картинка. Девушка, похожая на портрет Модильяни. И я высвободилась из его рук.

Эван снова улыбнулся.

– Хорошо. Увидимся завтра. Спокойной ночи, Джейн.

Я проводила взглядом его удаляющуюся по тропинке фигуру.

Беатрис

Торн Блаффс, 17 декабря

После полудня

Я должна следовать плану Рикки.

В домах у приемных семей Рикки всегда составлял планы за нас обоих. Это он придумал, как нам украсть часы Cartier в Бока-Ратон или бриллиантовые ожерелья от «Тиффани» и сбежать в Вайоминг. Но потом я начала зарабатывать много денег, и ему больше не приходилось ничего придумывать. Ничего до того момента, пока не появилась та девчонка из Санкт-Петербурга. Та, которая стала саблезубым тигром на подиуме и которую я обезвредила, а Фиона потом названивала мне и каркала в трубку.

И тогда Рикки снова пришлось строить планы.

– Взгляни правде в глаза, Бити Джун, тебе становится хуже. У тебя осталось, может, года два продуктивной работы, и то если повезет. Тебя надо выдать замуж, желательно за какого-нибудь богатенького старикана. С состоянием не меньше четверти