- Нет так давно, судя по твоему контракту…

- Не так, - согласилась. - Знаете, это падение с потона… многое смешало в моей голове. Иногда возникает ощущение, что пропали… годы моей жизни. Поэтому я порой так несуразно себя веду…

- Ну да… - мы почти добрались до нижнего уровня. Осталось преодолеть большой провал - мне наказали стоять сверху, пока мужчина спускается. Он действовал довольно ловко, цепляясь за камни и… не прекращал свои расспросов. - Наверное, когда живешь так долго как парень… то не испытываешь всего того, что доступно девушкам?

- Что вы имеете в виду?

- Прогулки, свидания… отношения.

Хм. Он что, пытается выяснить, был ли у меня парень… и все что это предполагает?

Мне и самой это было интересно… Почему-то казалось, что нет. Но могла ли я быть уверена?

- Ну я же многое забыла… вполне возможно… когда-то… - пробормотала и наклонилась, чтобы перебраться в протянутые  мужские руки.

Меня сняли с верхней балки и довольно интимно… «провезли» по собственному телу. И поставили… близко-близко.

Я подняла голову и встретилась взглядом с его глазами… настолько темными в этом освещении, будто в них вовсе не было цвета… Завораживающими.

- Так значит… ты даже не можешь быть уверена, целовалась ли… по нормальному?

- Может и так… - прошептала хрипло.

- Тогда стоит напомнить, - заявил он нагло и наклонил голову.

38

Конечно, меня - как Веронику - целовали…

Моя память услужливо подсунула мне десятки воспоминаний.

Мой первый поцелуй в четырнадцать, когда мы с мальчиком уединились за трибунами во время дискотеки в лагере, и с серьезными лицами приступили к довольно слюнявому процессу.

Поцелуи влюбленного в меня парня… Робкие, нежные, дрожащие и вызывающие у меня щемящее чувство  радости.

Поцелуи мужчины, с которым у меня случился головокружительный роман… когда мне в губы вместе с языком впихивали непристойности - и это нереально заводило.

Поцелуй на свадьбе - показной, так, чтобы не смазать помаду. И привычные, бытовые, но вполне приятные мужнины поцелуи…

Но оказалось, что восприятие зависит не только от… разума и чувств. Тело тоже играет важную роль. И вот это тело… превращало знакомую игру в нечто новое.

Я была, оказывается, ниже. И губы - чувствительней и пухлее. И голова была наклонена под другим углом, а короткие волоски сзади на шее незнакомо вставали дыбом.

Для меня было шоком сразу все. Обстановка. Его вроде знакомый запах… но теперь так близко и будто только для меня. Чужой вкус, в котором было больше остроты и огня, чем я могла представить. Мои собственные физические ощущения - вспыхнувшие жаром щеки, прогиб в пояснице, задрожавшие руки, которые я не знала куда деть… И острое, юное возбуждение и ощущение новизны, которое я почти позабыла за долгие годы «взрослой» жизни.

Адриан Квинт целовался… умело.

Глубоко, сильно, но без напора. Не желая ни напугать, ни заставить. Не прикусывая с остервенением губы и не давая мне задыхаться. Придерживая за затылок, притираясь щетиной, лаская языком…

Это был поцелуй-знакомство. И оно прошло… весьма приятно.

Более чем.

И даже как-то позабылось, что я жутко грязная и… вообще. И червяки по всем законам жанра - или кто там нам встретился - обязательно полезут в самый ответственный момент.

Он отстранился от меня сам, спустя какое-то время и отступил, выглядя при этом так же сдержанно и  холодно, как и обычно…

Это кольнуло. Гораздо сильнее, чем можно было ожидать. Но потом я заметила, как быстро вздымается и опадает его грудь, распознала блеск в его глазах и немного успокоилась.

Ровно до его вопроса:

- Ну как? - спросил он хрипловато. - Вспомнила?

Вскинулась и нервно хмыкнула.

Издевается?!

Вот и что ответить? Скажу «да» - подпишусь на чужой опыт и вовсе могу вызвать предположение, что поцелуй был настолько хорош, что разбудил Спящую красавицу.

Скажу «нет» - так с него станется напомнить мне еще раз…

А может мне этого и хотелось?

Мой разум и эмоции взрослой женщины не могли не помнить, насколько это приятно - быть с мужчиной. Мое неуверенное попаданское «я» жаждало хоть какого-то покровительства и признания - а Квинт из всех встреченных мной мужчин был, пожалуй, самым привлекательным. И знакомым…

Да и мое тело не отставало, радуя вполне нормальными желаниями и реакциями.

Я не испытывала пиетета к девственности - если она у меня была - или проблем по поводу того, что он невообразимо выше меня. Других это же не смущало, тем более что они все предполагали, что мы давно занимаемся… всем чем можно.

Потому я поняла, что, пожалуй, не буду возражать, если наш поцелуй… получит дальнейшее развитие.

Не здесь, конечно…

Спохватилась, что так и не ответила на насмешливый вопрос, и пробормотала:

- Мне было… знакомо по ощущениям и… приятно.

- "И приятно"… это хорошо, - хмыкнул и заявил преувеличенно бодро. - Что ж, раз мы выяснили самый важный вопрос, пора дальше спасать свои жизни.

Я закатила глаза.

- Что? -  с любопытством спросил дар Квинт.

- У вас есть чувство юмора, - улыбнулась.  - Когда мы виделись… ну в те, первые разы, вы вызывали только страх и я даже не могла предположить, что вы можете шутить.

- Страх я и должен вызывать… по роду обязанностей, - буркнул.

- О… так дело в вашей должности, а не характере? - преувеличенно удивилась.

Он было двинулся, но остановился и обернулся ко мне.

- А тебе идет… отсутствие страха.

И что-то теплое почудилось в его обычно равнодушных глазах.

И мы двинулись дальше.

Снизу город оказался не таким привлекательным.

Крошащийся камень, завалы, через которые надо было лезть, сочащиеся чем-то темным трещины и периодически шныряющие между ними… гладкие штуковины, к которым я старалась не присматриваться.

Но чувствовала я себя на удивление умиротворенно и уверенно. И шагалось легко, особенно после того, как дар Квинт, свернув куда-то в сторону и отбросив несколько тонких плит, показал мне на углубление, полное чистой воды.

- Водосборник, - прокомментировал и так понятный факт, а я не стала уточнять, узнал ли он о нем еще малышом.

А вот дальнейшее продвижение сделалось более трудным. Воздуховоды представляли собой гладкие наклонные туннели достаточной ширины, чтобы в них пролезть, но не достаточной, чтобы чувствовать себя свободно. Похоже, что они промывались естественным путем - дождевой водой - потому как в них было