все в прошлом году воевали в украинской армии – тогда на фронте офицеры и казаки одевались по прихоти командиров частей, а то и по собственной, без каких бы то ни было знаков различия.

Внимательно слушаем рассказ Ханенко, нашего связного, который пробрался за линию фронта – его принимал командарм Омельянович-Павленко. Трудно поверить, что Деда теперь величают не атаманом, а генералом. Ханенко же он титуловал «пан поручик»[268].

На леваду выходят старики: Чучупак и Чучупачиха. Матери Василя и Петра не узнать – так её потрясла гибель сыновей. Руки дрожат, лицо бледное, голос нетвердый.

– Детки, обедать в хату пойдете или, может, пускай девчата сюда принесут?

Большинство предпочитает еду на свежем воздухе. Три-четыре девушки, которые помогали хозяйке готовить обед, выставляют на траву горшки с борщом и другие, побольше, с варениками.

Через какое-то время к Чучупакам пожаловал еще десяток-другой гостей. Пришел Юхим Ильченко (когда-то он возглавлял коцуровский курень), офицер-чигиринец Хвещук – оба они были членами ревкома в Чигирине, – Ковальцов (Орлик), бывший куренной «Запорожской Сечи»[269], Василенко, Заяц и другие.

Ближе к вечеру мы выступили в Атаманову долину. Взобрались на горку над селом и повернули на кладбище. Могила Василя Чучупака украшена цветами и свежей травой. Помолчав минуту, двинулись дальше.

Было уже темно, когда мы спустились немного вниз по склону глубокой круглой долины. Вокруг чернели редкие пятна деревьев. Место сбора было под расположенным на уступе высоким курганом. Еще полчаса и наверху раздался свист – короткий, потом протяжный. Семен Чучупак ответил таким же. Показалась длинная вереница вооруженных людей. Через пару минут подали знак и с другой стороны.

К одиннадцати долина была заполнена. Собрался активный повстанческий элемент из Медведовки, Мельников, Грушковки, Лубенец, Замятницы, Головковки, Ивковец, Новоселицы, Полуднеевки, Яновки[270], Матвеевки, Худолеевки, Трушевец. Мамай привел казаков с Побережья. Суботовцами командовал Левадный. О недавней вражде Холодноярской и Чигиринской «республик» не напоминало уже ничто. Каждый отряд собирали из проверенных жителей того или иного села. В Атаманову долину не должен был попасть ни один чужак – и даже свой, которому не было полного доверия. Вверху нас окружала невидимая цепь часовых.

Возле кургана, где находился штаб, провели краткое совещание командиров. Затем Иван Деркач поднялся на верхушку. Его громкий голос мгновенно заставил притихнуть всю долину.

Красные пока что успешно оперируют на польско-украинском фронте[271] и, не теряя времени, «наводят порядок» в тылу. Усиленно выкачивают разверстку. Мобилизуют и отправляют наших новобранцев в Сибирь и Среднюю Азию. Но с юга наступает Врангель, а на западном фронте всё еще может перемениться. Многое зависит от того, способна ли Украина ударить по врагу силами партизан. Приближается решительная битва. Холодному Яру пора браться за оружие.

Из толпы выступили несколько ораторов. Их немногословные речи сводились к одному:

На мобилизацию не пойдем. Если умирать, так обороняя родные хаты, а не российские владения в Азии. С врагом будем драться и хлеба не дадим. Пора готовиться к борьбе. Пускай штаб Холодного Яра всё обмозгует, а на войну выйдет каждый. Однако с общим восстанием надо повременить, потому как поспел урожай. Как соберем, тогда уже воевать!

Деркач еще раз вызвал к себе командиров и наскоро обрисовал реорганизацию, проведенную штабом согласно указаниям, доставленным Ханенко из-за линии фронта. Полк Холодного Яра развертывают в бригаду трехбатальонного состава:

1-й курень – партизаны из ближних сел. Он будет ядром повстанческого коша. Пока что, на первом этапе, командование им принимает сам Деркач, а штаб бригады будет и штабом этого куреня. Он делится на три пешие сотни, одну конную и одну пулеметную. Командовать пехотой доверено сотникам Василенко, Вишневецкому и Темному. Конница отдана Чорноте, пулеметы – Левадному. Мне поручают исполнять обязанности куренного есаула (адъютанта).

2-й курень – Побережье Днепра, возглавит его Мамай. 3-й – села по ту сторону железной дороги (делегатов от них на съезде не было)[272].

Крестьяне должны поскорее закончить страду и начать подготовку восстания.

Долина пустела. Люди расходились группами, в тишине – только поблескивало под луной оружие. Заранее предупрежденные атаманом «бродяги» и около сотни казаков из округи вернулись в Мельники доночевывать.

Утром, в одной из хат, над картой собрались Деркач, Чорнота, Ильченко, Семен Чучупак, Левадный, Василенко и я, чтобы детально обдумать план рейда на Александровку этой же ночью. Задача операции проста и буднична: обеспечить бригаду сахаром, солью и спичками. Добыть их можно на сахарном заводе и двух госбазах в местечке. Недавно кассу завода пополнили восемью миллионами рублей, которые нам тоже пригодятся. У караульной роты и милиции можно отобрать пару пулеметов и не одну тысячу патронов.

Если большевики не проведают, кто нанес им удар, мы не привлечем их внимания. Чтобы запутать следы, отряд пересечет железную дорогу и скроется в южном направлении. Группы хлопцев из Бандуровского леса этой же ночью, одновременно, испортят путь, первая – между мостами через Косарку и Осотяжку, обезопасив нас от бронепоездов со стороны Каменки (затем она уйдет в Холодный Яр), вторая, под командой Кваши – между Александровкой и Малыми Бирками. Третья, во главе с Отаманенко, атакует Великие Бирки[273] и выгонит оттуда продотряд. После этого Кваша и Отаманенко присоединятся к нам в лесу Нерубай.

На следующую ночь, перейдя железную дорогу у Сосновки, мы повернем у Цветной на север и направимся, через Любомирку и Матвеевку, в Холодный Яр.

Вечером две сотни «бродяг» и холодноярцев собрались у сельского правления. Мельники и Медведовка выставили сорок подвод, запряженных сильными лошадьми. Еще десяток ждал нас по дороге, в Матвеевке. Обоз разделили на четыре отряда, каждый с ручным пулеметом. Вдобавок, в распоряжении командира было десять конных разведчиков – они же вестовые. Цели похода никто не знал, исключая штаб.

Наш путь лежал через Головковку. В Матвеевке, кроме тех, кто привел подводы, к обозу хотели присоединиться и другие добровольцы, но нам пришлось их разочаровать. Пополнение сделало бы нас только неповоротливее. Мы обогнули Трилесы и подобрались, уже за полночь, полевыми тропами к Александровке.

Оставив телеги, проходим лесок и залегаем у края. До городка рукой подать, однако надо перейти Тясмин, а мост охраняет застава. Приказываем двадцати казакам зайти с обеих сторон и убрать заставу тихо, а если не выйдет – с боем. Деркач распределяет хорошо знающих Александровку людей по отрядам и дает каждому отряду задание.

Гарнизон и александровских большевиков мы надеемся захватить врасплох – после того, как весной атаман Богдан погиб в бою с сотней буденовцев[274], здесь уже отвыкли от налетов.

Над