Камера показала на систему желобков для стока крови.

— Это печать, похожая на печать призыва, но как будто вывернутая на изнанку. Настолько специфическая вещь, что далеко не каждый артефактор догадается, — в голосе Линды прозвучала гордость. — Она собирает основную часть энергии и отправляет… куда-то отправляет. В центральное хранилище, скорее всего.

Жрец неуверенно приблизился к алтарю.

— Артём был прав, — он опустил глаза. — Это действительно артефакт.

— Не просто артефакт, — покачала головой Линда. — Здесь целая система. Алтарь — только верхушка. Под ним… я не могу точно разобрать, но там что-то вроде накопителя. И он связан с другими пирамидами.

— С другими? — Габи чуть опустила камеру. — То есть они все…

— Да, все пирамиды вокруг эпицентра, а скорее всего вообще по всей империи, образуют единую сеть, — кивнула Линда. — И они обмениваются энергией. Поэтому, когда ты отменила жертвоприношения…

— Пирамида не должна была перестать работать, — закончила за неё Габи. — Ведь в других местах жертвы приносят по-прежнему.

— Именно! — Линда снова коснулась алтаря. — Тут что-то не так. Такое чувство, будто связь… оборвана. Или её отключили.

— Отключили? — Толтекатл побледнел. — Но кто мог…

— А кто назначил тебя жрецом? — Габи перевела камеру на его лицо. — Молодого, едва со школы… Этого ведь добиваются годами!

— Верховный жрец, — пробормотал Толтекатл. — Сказал, что это воля бога-солнца.

— Ты, наверное, отличник учёбы, золотая медаль, красный диплом, в олимпиадах ваших жреческих побеждал, да? — подключилась Линда, сходу уловив суть.

— Не-е-ет, — проблеял молодой жрец, отступив под напором двух женщин на пару шагов. — Меня даже исключить пару раз хотели… за недостойное поведение…

— Поздравляю, Тонтекатл, ты — козёл! — расхохоталась Габи. — Козёл отпущения! Впрочем, не ты один, мы здесь с тобой на пару!

— Вот почему тебе позволили стать мэром, — Линда грустно улыбнулась. — Всё это… было спланировано.

Внезапно пирамида содрогнулась. Опять кто-то из мастодонтов подошёл слишком близко.

Где-то наверху послышались крики.

— Защита слабеет, — Линда прикрыла глаза. — Энергии в накопителе хватит от силы на час.

— Нужно будет принести в жертву ещё одного монстра, — Толтекатл двинулся к выходу.

— А потом? — окликнула его Габи. — Что будет, когда закончатся монстры?

Жрец застыл в дверях, но не обернулся.

— Тогда… тогда придётся выбирать, — еле слышно произнёс он. — Одна жизнь или сотня.

Габи молча смотрела, как за ним закрывается дверь. Потом камера повернулась к Линде:

— Как думаешь, зачем на самом деле Императору и жрецам всё это? Допустить прорыв, чтобы наказать меня за спасение инферн — это как-то слишком.

— Я не знаю, — Линда покачала головой и грустно усмехнулась. — Уж точно не ради тебя!

ㅤ

Текстовая запись, сегодня в 00:26

Служка снова повёл Иси и Миси за монстром.

Все ходят какие-то пришибленные, только дети уже не плачут — устали. Женщина с младшим спряталась где-то в дальних коридорах, чтобы никого не нервировать.

Смотрю на них всех и думаю — вот и всё моё правление. Дней десять, кажется… Даже праздничный банкет отменила, решила, что не время для таких трат. А теперь уже и не будет времени. Какая же я дура… ведь всё было очевидно с самого начала. Это неожиданное одобрение моей кандидатуры Императором — чушь какая-то. Ведь Артём, когда приезжал на свадьбу Жихарева, прямо сказал, что я в списке личных врагов Императора. И что? Я всё равно пошла на выборы, думала — справлюсь! В семье никто не ожидал, что я стану мэром. Да и вообще никто никогда в меня не верил… А я всё своё: справедливость, одинаковые права для всех, отмена жертвоприношений… Теперь понятно, почему они так легко согласились — им нужен был прецедент. Показать всему миру — вот что бывает, когда нарушаешь традиции. Укрепить свою власть…

Смешно… мама наверняка уже знает, что Арапахо пал. Интересно, что она думает? Жалеет меня? Или злится — мол, сама виновата, нечего было лезть в политику? Наверное, молится богам о спасении моей души. Только вот… души тех, кого приносят в жертву, просто исчезают. Это Линда сказала — алтарь развоплощает их, превращает в чистую энергию. Получается, даже посмертия не будет…

Стены снова дрожат. Похоже, пора за следующей жертвой.

ㅤ

Текстовая запись, сегодня в 03:41

Всё. Последний монстр отправился на алтарь. Служка, сволочь, разболтал всем, что внизу больше никого нет. В главном зале уже шепчутся про жребий. Боги, как же не хочется умирать! Тем более — вот так, лёжа на алтаре, пока жрец режет тебе горло. Говорят, это больно. Хотя… может быть, Иси и Миси помогут? Они же как-то успокаивали монстров. А я всё пишу и пишу, будто это что-то изменит…

ㅤ

* * *

ㅤ

Габи опустила телефон и некоторое время смотрела на пылающий город. Заметки закончились. Осталось написать ещё одну, о том, что случилось дальше. На случай, если кто-то найдёт этот телефон. На случай, если хоть кто-то выживет.

Она открыла фронтальную камеру, глянула на своё отражение на экране. Поправила растрепавшиеся волосы, стёрла грязное пятно со щеки. Усмехнулась — зачем? Какая теперь разница, как она выглядит?

Габи поудобнее устроилась у парапета, нашла ракурс, где за её спиной были хорошо видны зарево пожаров и клубы дыма. За то время, что она листала заметки, пожар в прерии продвинулся ещё ближе к городу. Похоже, если с выжившими в пирамиде не покончат монстры — это сделает огненная стихия.

Сделав глубокий вдох, она нажала кнопку записи.

— Меня зовут Габериана Куэтцпальи. Я… была мэром Арапахо. И, похоже, стану последним мэром этого города.

Она помолчала, собираясь с мыслями.

— Полтора часа назад под ареной закончились монстры. Служка, который ухаживал за ними, просто проболтался, что больше никого нет. Наверное, не подумал, что говорит. А может, специально… Началась паника. Кто-то закричал, что надо выбрать человеческую жертву. Другие подхватили. Очень быстро вспомнили, чья была идея отменить жертвоприношения…

Габи невесело усмехнулась, машинально потирая запястье, на котором остался синяк.

— Толпа… это страшно. Особенно когда эти люди ещё вчера улыбались тебе на улицах, здоровались, желали удачи на выборах. А теперь в их глазах только страх. Они набросились на меня всей толпой…

Она показала в камеру серебряный браслет.

— Спасибо, Артём. Твой подарок спас мне жизнь. Правда, я