И, естественно, добычей делиться был ни с кем не намерен. Дополнительно уточнил, что если среди раненых воинов короля найдётся аристократ, то он будет взят под стражу. Передаче будут подлежать только раненые простолюдины.

В принципе, это и так очевидно. Никто здесь без выкупа пленных дворян не отпускает, даже если им оставляют жизнь. Но я посчитал нужным этот момент проговорить.

По возвращению в расположение своего войска организовал охрану и оборону лагеря, помощь раненым, сбор трофеев, подготовку к похоронам павших воинов и назначил время для небольшого совещания. Очень хочется лечь и хоть немного поспать, но ничего не поделать: вначале надо разобраться с теми делами, которые нельзя отложить на утро.

Наконец, в шатре, предназначенном для таких совещаний, собрался мой ближний круг, союзники и старшие командиры нашей армии. Безмерно порадовало то, что в завершившемся сражении все они выжили и даже не получили серьёзных ран. Я ещё в ходе возвращения в лагерь в этом убедился.

— Я понимаю, что все сильно устали, поэтому затягивать совещание не будем. Однако, есть вопросы, которые лучше решить сегодня, — сказал я, глядя на измотанные лица соратников. — Самое первое, что я хочу услышать, это данные о потерях в подчинённых вам войсках. Кто-то может доложить об этом?

Оба барона растерянно переглянулись, зато сразу ответил командир моего полка:

— Милорд, я могу доложить за вверенный мне полк и приданные подразделения.

— Я готов доложить о потерях в дворянском ополчении, — тут же добавил Агро Кедрик.

Командир пешего ополчения баронет Ланс Демар и командиры наёмников пояснили, что пока могут доложить примерное количество потерь. Точный подсчёт они ещё сделать не успели.

— Хорошо, начнём с полковника Молчана, — кивнул я Далебору.

Далебор Молчан разгладил на столе исписанный каракулями листок бумаги и, медленно разбирая написанное, начал доклад:

— Из 1320 пехотинцев полка убито 66 человек, тяжело ранено одиннадцать. Из 440 стрелков убито 22 человека, тяжело ранено семеро. Готовых к бою воинов в полку на настоящий момент остаётся: пехотинцев — 1243, стрелков — 411. Из 64 кирасир погибли пятеро, тяжело ранены двое. Из 135 улан погибли 29 кавалеристов, тяжело ранен один. Боеспособными остаются 57 кирасир и 105 улан. Среди расчётов карробаллист потерь нет, только несколько человек получили лёгкие ранения.

— Очень хорошо, — я облегчённо вздохнул. — Для такого сражения это очень хорошие показатели. Баронет Кедрик, что у вас?

— Милорд, в рядах дворянского ополчения семеро погибших и три тяжелораненых. В строю остаются сорок благородных всадников, — доложил Агро.

— Отлично! Просто отлично! Я боялся, что после такой мясорубки потерь будет больше, — расслабившись, я откинулся на спинку стула и кивнул старшему среди варнийских наёмников. — Что у вас?

— Убито и тяжело ранено около двухсот воинов, — ответил Орислав, крепкий коренастый воин, примерно сорока кругов жизни, командир знаменитого отряда «Красные куртки», выбранный старшим среди командиров варнийских наёмных отрядов. — Готовы сражаться около семи сотен бойцов. Утром смогу доложить точнее.

— Не так приблизительно, — поправил я Орислава. — Утром доложите точные цифры потерь по всем подразделениям варнийских наёмников.

— Будет исполнено, Ваша милость, — ответил командир «Красных курток».

А моё настроение начало портиться. В отличие от потерь в полку, у наёмников этот показатель оказался гораздо хуже. Из девятисот воинов выбыло целых двести бойцов.

Хреново. Рано я порадовался докладам Далебора и Агро. К сожалению, доклады союзников тоже не порадовали.

— У меня погибло около десятка дворян и сотни четыре простолюдинов. Утром смогу сказать точнее, — пояснил барон тер Кронос.

«Проклятье! Это почти четверть его дружины», — ругнулся про себя я.

— Моих дворян погибло примерно то же количество. Ополченцев убито, наверное, человек 200–250. Среди наёмников где-то 70–80 погибших. Точнее смогу доложить утром, — ответил Кисил на мой вопросительный взгляд.

— Баронет Демар? — хмуро посмотрел я на командира аристийского ополчения.

— Милорд, по предварительной оценке, из восьмисот копейщиков в строю осталось около шести с половиной сотен, а из четырёхсот лучников — три сотни, — ответил Ланс Демар.

— Ясно, — я, потакая дурной привычке, расстроенно потер шрам на лице. — Как будем завтра сражаться? Есть предложения?

— Зависит от того, что предпримет Дориан II, — Сток Вернер поднял руку, чтобы почесать в затылке, но, опомнившись, быстро её отдёрнул. — Если выведет войско на ратное поле — это одно, а если закроется в лагере — совсем другое.

— Многое зависит от того, какие в королевском войске потери. А мы их можем оценить лишь приблизительно, — добавил Агро.

— Потери у Дориана очень большие, — присоединился к обсуждению Кисил. — Думаю, он, скорее всего, в лагере останется. Надо его штурмовать, да и всё. Нечего рассусоливать!

— Предлагаю принять решение утром, когда сможем точнее оценить потери с обеих сторон, — рассудительно предложил Бедрич тер Кронос.

— Это разумно, так и сделаем. Окончательное решение примем утром, когда ситуация прояснится, — согласился я. — Но могу заранее вас настроить вот на что: если Дориан решит оборонять лагерь, то никакого немедленного штурма с нашей стороны не будет. Возьмём их в плановую осаду и забросаем снарядами с отравляющей и зажигательной начинкой. Пусть хоть все там передохнут. Мне лишние потери среди своих людей ни к чему. И ещё, готовьте тяжелораненых к отправке в тыл.

— Майор, подготовка санитарного обоза — на тебе. Отправишь его сразу после завтрашнего сражения, — обратился я к своему начальнику тыла Красимиру. — И повозки, и люди должны быть готовы выдвинуться сразу после того, как мы окажем медицинскую помощь тем, кто получит тяжёлые ранения в завтрашнем сражении. Поэтому и предупреждаю тебя заранее.

— Сделаем, Ваша милость… всенепременно… — ответил Красимир, неловко приложив руку к сердцу, чем вызвал ухмылки на лицах остальных командиров.

Мой начальник тыла за все круги жизни в своей должности так и не стал до конца военным человеком. Хех, не выросла у него так называемая «военная косточка». Но это касается только внешних проявлений. Дело он своё знает туго, а это главное.

— Ночью внешние секреты и разведка на тебе, но будь осторожнее, — повернулся я к командиру пластунов Отто Хагену. — Близко к вражескому лагерю не лезьте, ведите наблюдение издалека. Главное сейчас — это обеспечить безопасность нашей армии, дать воинам