во всём виноваты! — возмущался Родников, злобно озираясь на нас с Синицыным. — Придумали эти дурацкие домашние вызовы! А мне теперь вместе с вами кататься. Да ещё и во Владыкино! Сколько мы туда будем добираться? Полдня?

— Часа два, господин, — вмешался в наш разговор старый извозчик.

— Ну? Слышали? Два часа туда, потом два часа обратно! — продолжил ныть он. — И ещё неизвестно, сколько мы в самом посёлке проторчим!

— Что такое, Эдуард? — усмехнулся Синицын. — Боишься, что выспаться не получится? Да не переживай ты так. Если надо, мы тебя с Алексеем в повозке укачаем.

— Да идите вы, — отмахнулся Родников. — И вообще, может быть это обычный слух? Деревенская выдумка! Наверняка, там прошла какая-нибудь свадьба доярки и пастуха, из-за чего весь посёлок дружно перепил и…

— И десять человек умерло? — с сомнением спросил я.

— Ну да, алкоголь губит людей, — уверенно кивнул Родников.

— А коровам с поросятами, по твоей логике, тоже наливали? — хмыкнул Синицын.

— Ну… Может, их просто зарезали по пьяни? — пожал плечами Эдуард Семёнович.

Уж очень не хотелось лекарю Родникову лишний раз перерабатывать. Как я уже понял, он хоть и был дворянином, но из-за обилия старших братьев напрочь потерял все амбиции. Его устраивало работать абы как, получать какие-то гроши от Кораблёва, и приличные деньги от своих родителей. Лекарская деятельность не сильно его интересовала.

— Ошибаетесь, господин лекарь, — произнёс чей-то голос из повозки.

Только сейчас мы заметили, что в ней уже сидел потрёпанный уставший крестьянин. Мешки под его покрасневшими глазами намекали, что мужчина уже давно не спал.

— А это ещё кто? — прошептал Родников.

— Видимо, конюх, который и сообщил о вспышке хвори во Владыкино, — предположил я.

Я первым забрался в повозку, уселся рядом с крестьянином и спросил:

— Как зовут тебя?

— Фёдор, — коротко ответил он.

— Сейчас мои коллеги заберутся в повозку, и ты нам всё подробно расскажешь, — произнёс я. — Договорились, Фёдор?

— От чего же мне отказываться? — вздохнул он. — Вы — наша последняя надежда. Я боюсь, что за то время, пока я скакал туда-сюда, в посёлке погибло ещё несколько человек. Да чего о людях говорить, мне даже скотину жалко! Все лошадки мои полегли…

Фёдор прикрыл глаза ладонью и отвернулся. Родников и Синицын забрались в повозку, после чего извозчик шлёпнул лошадей, и мы двинулись к выезду из Хопёрска. Месторасположение посёлка Владыкино я помнил. Не так давно приходилось изучать карту района, чтобы найти дорогу в Красные Гривки. Только Гривки были совсем рядышком с городом, а до Владыкино ещё ехать и ехать на северо-запад по главной дороге, а после — через поля и лесок.

— Нет, ну правда… — заговорил Родников. — Илья, тебе лишь бы деньги пересчитать!

— Опять взбаламутился, — вздохнул Синицын. — Погоди, Эдуард, я хочу сначала уточнить у нашего нового коллеги, не против ли он того, что мы общаемся между собой на «ты»?

— Не против, так даже проще, — кивнул я.

— Ну вот и отлично, — довольно улыбнулся Синицын. — А ты что думаешь, Алексей? Зря мы затеяли эти реформы?

— Нет, без них обойтись было нельзя, — помотал головой я. — Эдуард, можешь не соглашаться с нами сколько угодно, но дело не в деньгах. Так мы можем расширить свою лекарскую сеть. Спасти больше людей.

— Ну… В деньгах тоже есть смысл, — не согласился Синицын. — Забесплатно ни один лекарь работать не станет. Оплата у нас должна быть соответствующая. Как-никак, мы все — дворяне. И не привыкли батрачить за гроши.

— Добрые господа, — обратился к нам конюх Фёдор. — Простите, что влезаю в ваши разговоры. Но вы уж постарайтесь помочь моему посёлку. Пожалуйста! Столько людей невинных гибнет…

— Ты расскажи нам подробнее, как вообще началась эта эпидемия? — спросил я. — Как долго уже идёт этот мор?

— Да всего-то три дня, господин, — ответил он. — Поначалу даже не думали обращаться за помощью к лекарям. Наша бабка сама пыталась разобраться, но… Померла.

— Бабка? — не понял я.

— Это он, похоже, про знахарку, — сказал Эдуард Родников. — Такие часто встречаются в деревнях. Ничего хорошего, правда, ждать от них не стоит. Больше калечат, чем лечат.

— Неправду вы говорите, господин лекарь! — воскликнул Фёдор. — Она всем помогала, а больше мы никому и не нужны. Никто к нам не ездил. Лекарей во Владыкино уже лет пятьдесят не было.

— Может, нам в таком случае назад повернуть? — хмыкнул Родников.

— Нет-нет, простите, — опомнился Фёдор. — Я погорячился.

— Эдуард, — нахмурился я. — Не дави на него. Не видишь? Человеку и так нелегко пришлось.

Родников ничего не ответил, лишь громко зевнул и облокотился о края повозки, лениво уставив взгляд на окружающие просторы.

— Фёдор, соберись, — попросил я ещё раз. — Мне нужна точная информация. Кто заболел первым, как быстро распространялось заболевание и с каких симптомов всё началось?

— Дык первыми лошадки с коровами начали погибать, — произнёс Фёдор. — А потом через пару дней хворь и на людей перескочила. Гореть все начали! Кожа огненная, пот градом! Во рту какие-то болячки и… Писать больно. Не всем, но многие на это жаловались перед гибелью.

— Кто жаловались-то? Лошадки? — опять влез в разговор Родников.

— Эдуард! — хором прикрикнули мы с Синицыным.

— Всё-всё, молчу, — обиделся он и вновь отвернулся от нас.

— Зря вы так, господин лекарь. Животинке тоже было плохо, но сказать они об этом не могли, — вздохнул Фёдор. — Но болезнь схоже шла, что у коров, что у людей.

Всё понятно. Это — ящур. Заболевание, которое вызывается афтовирусом. Вот только слишком уж большая смертность. Будто не ящур во Владыкино поселился, а чума бубонная!

Странно.

— Сейчас в посёлке кто-то ещё болеет? — спросил я. — Или все, кто заболел, уже померли?

— Нет, господин лекарь, боги миловали, есть болящие, но живые, — ответил Фёдор. — Человек пятнадцать-двадцать точно.

— Другими словами, весь посёлок, — заключил Синицын. — Их там всего-то человек пятьдесят живёт. Если не поспешим, заболеют все.

Родникову не сиделось на месте, он вновь повернулся к нам и спросил:

— А не может ли эта