«То есть с твоей личной точки зрения?»

«Верно».

«Слушаю».

«Ваши спутники близки к моим выводам. Гюлербей разработал план засады, чтобы захватить не только вас, но и меня».

«Я тоже так думаю».

«Могу добавить ещё одно любопытное соображение. Ваш визави хотел ещё раз побеседовать с мадам Перес. Вам это не показалось странным?»

«Показалось».

«Её поведение изменилось после первого разговора».

«Вот как? Не заметил. Почему ты так считаешь?»

«Я наблюдаю за вами, – с ноткой смущения признался Чел. – Не потому, что не доверяю, а вследствие конструкционных особенностей, просто ради сбора информации».

«Понимаю, таким ты создан. Каким образом поведение Олеандры стало заметно?»

«Она… чего-то боится».

«Боится?»

«Переживает и блокирует свои переживания и мысли. Я не смог определить причины и суть этих эмоций, уловил только нюансы. Понимаете?»

«Нет».

«Ваши мысли… м-м… легко воспринимаются моей операционной системой…»

«Несмотря на защиту?»

«Так я устроен».

Антон невольно улыбнулся в ответ на ещё одну нотку смущения робота, обладающего неплохой пси-сферой.

«Это не страшно. Мы не скрываем своих намерений. Значит, ты считаешь, что Олеандра что-то знает и…»

«Не решается признаться».

«Ладно, спасибо за предупреждение».

– Капитан, готовьтесь к рейду, – сказал он Щёголеву в полной тишине кабины. – Первый катер отправим с Олеандрой на рандеву, во втором будем ждать возвращения наших пленных.

– Не лучше ли идти на встречу на двух катерах?

– Подумаю. – Антон выбрался из кресла. – Олеандра, пойдёмте прогуляемся по парку.

– Где? – удивилась девушка.

Оживились и спутники, переглядываясь.

– Чел соорудит нам подобие парка.

– Зачем? Что вы хотите… узнать?

– Просто поговорим.

Олеандра посмотрела на примолкших космолётчиков, поколебалась, прикусила губу и накинула шлем.

– Командир, – проговорил Щёголев, – вообще-то прогуливаться в такой ситуации…

– Готовьте катера, – повторил распоряжение Лихов. – Мы ненадолго.

Через минуту они выбрались из катера в «парк»: Чел действительно соорудил фантом травяной лужайки в окружении кустарника. Прошлись по густой траве под естественным голубым небом. Во всяком случае, иллюзия была полная. Здесь можно было даже дышать, как на Земле. Чел тоже владел технологиями виртуального цифранжа.

Антон включил персональную линию:

– Рассказывайте.

Олеандра споткнулась.

– Что… рассказывать?!

– Всё. Кто вы, зачем Алилайя взял вас с собой, что он передал в последней беседе, что вы с ним задумали.

Лицо испанки стало грустным, ошеломление в глазах сменила растерянность.

– Я… ничего… не задумывала.

– Верю, что лично вы ничего плохого не планировали, но ваш Али наверняка имеет на вас виды. Кстати, это страшный человек, а точнее…

– Эскомбер…

– Изменённый, – кивнул Лихов. – Ему ничего не стоит устроить какую-нибудь пакость и загубить множество жизней. Итак, говорите.

– А если я не скажу… вы меня… ликвидируете?

Антон невольно засмеялся.

– Хорошего же вы мнения о нас. Нет, речь о ликвидации не идёт. Но мы хотим быть уверенными в своих партнёрах. Лично мне вы…

Повисла пауза.

– Да? – едва слышно спросила она.

– Очень нравитесь! – рассердился он сам на себя, проглотив ком в горле. Признание далось нелегко, но лгать даже самому себе не хотелось. Олеандра ему не просто нравилась, а нравилась безумно.

– Я вирджин… Знаете, что это такое?

Антон застыл на миг. Душу охватила паника, но тут же отпустила. Признание пленницы объяснило её влияние на собеседников. Вирджинами в спецслужбах всего мира называли искусственный интеллект, сращённый с человеческим мозгом по нанотехнологиям. Как правило, и тела этих существ были сформированы наночастицами, способные трансформироваться в широком диапазоне геометрических форм. Оборонщики всех государственных служб и частных корпораций мечтали создать из таких ИИ боевых суперроботов, но удачи были редки. Не каждый человеческий мозг выдерживал столь революционное человеческое псевдосуществование.

– В меня интегрирован психотронный коммуникатор, – шёпотом продолжила Олеандра с горькой ноткой. – Я могу запрограммировать любого человека…

Антон снова кивнул.

– Я понял после вашего контакта с Челом. Он подчинился не мне, а вам.

– Вы тоже серьёзный экстрадел…

– Что ж, я человек военный, меня готовили.

– Я должна была закодировать боевого робота или Вестника после встречи с ним, для чего Али и взял меня с собой. Но всё пошло не так…

– Ваш катер потерял управление, и мы забрали вас на корвет. Но Али тем не менее удалось самому справиться с Мечом… с боевым роботом церротов.

– Он тоже из первой экспериментальной серии изменённых эскомберов. Ему сорок четыре года.

– Сорок четыре? А выглядит… хотя да, он и выглядит на сорок.

Олеандра остановилась, повернувшись к нему:

– Он произнёс кодовое слово…

– Включающее вашу программу.

– Вы… знали?!

– Догадывался. И что же вы должны сделать?

– Я… не хочу!

– Не делайте, – рассмеялся молодой человек.

– Но тогда произойдёт…

– Сработает программа суицида?

– Д-да…

– Чел очень мощный интеллект. Если я подключусь к нему, да и мои бойцы… мы нейтрализуем программу.

– А если… не удастся? Я должна была связаться с Али и ответить… но я этого не сделала…

– Сейчас всё решим. В крайнем случае мы передадим вас Али, если не удастся заблокировать программу Алилайи.

– Нет! Уж лучше… смерть!

– Не согласен, жизнь лучше! – Антон прижал девушку к себе, поймав себя на мысли: жаль, что это всё свершается не на Земле…

Глава 19. Обмен и обман

Яша заявился в каюту Длиннорукого в обнимку с Герой Рефовым, молдавским наёмником, с которым сдружился на почве «многополярной любви», за минуту перед тем, как полковник собрался в пост управления «Тёмного стрелка» помогать боссу осуществлять его план.

Оба гостя были совершенно пьяны, настаивали на «продолжении банкета», и в конце концов Длиннорукий был вынужден вышвырнуть обоих в коридор. При этом Яша получил синяк под глазом, схватился за нож, что привело к ещё одному синяку – на широкой челюсти. Когда Гера уволакивал его в бытсектор, Коштовый пригрозил убить Длиннорукого и всю его семью.

Бутылка, с которой они пришли, так и осталась лежать на полу, не разбившись, полковник поднял её – это была отличная русская водка «Сталинград», но выбрасывать в утилепровод не стал. Жаль было продукт.

В рубке было как всегда тихо.

«Тёмный стрелок» по-прежнему торчал в трюме Меча многобашенной горой, не участвуя в манипуляциях киллербота, а его экипаж просто таращился на передаваемые Мечом изображения космоса и травяной планеты.

– Проверил? – спросил Алилайя, сидевший с пластетом какой-то прозрачной жидкости в руке. Алкоголь он не употреблял, и Длиннорукий подумал, что «паша» балуется новомодной бурдой из сока эфемериллы, выращенной на Луне и оказывающей на людей наркотический эффект.

– Проверил, – ответил полковник.

Речь шла о порядке на борту захваченного русского корвета, экипаж которого уже дважды поднимал бунт, требуя освобождения и доступа к сервисному обслуживанию.

– Я гляжу, ты жалеешь своих земляков.

Длиннорукий понял, что владелец ЧАК следит за его поведением. Экипаж корвета оставили в посту управления космолётом, вместо того чтобы запереть космолётчиков в трюме «Поиска», и полковник при последнем посещении велел снабженцам отряда покормить всех и подключить к рубке сервис-линию.

– Обычный операционный контроль, – сухо ответил он. – Возможно, они нам пригодятся не один раз.

– Зачем?

– Во-первых, ради того же обмена, если на то пошло. Или вы не собираетесь производить обмен пленниками?

Алилайя отхлебнул из пластета.

Длиннорукий уловил тонкий аромат эфемериллы: «паша» действительно употреблял «лунный» наркотик.

– И это всё?

– Ещё возможен вариант стычки с русским спецназом,