«Привет, бешеный, – передал короткий смысловой файл Чел. – Есть тема».

«Привет, хмырь», – ответил Меч.

Ни о какой издёвке или ненависти в интонациях и аберрациях этой мыслеречи не было и в помине, роботы говорили то, что думали, не вкладывая в «слова» эмоциональные подтексты.

«Что ты здесь делаешь?»

«Работаю. А ты?»

«Тоже работаю. Контролирую этот район скопления, предназначенный моими создателями для их возможного возвращения».

«Ничего не слышал о возвращении Древних, как их называют новоразумники. Зачем ты связался с ними?»

«Люди не новоразумники, в них тоже течёт кровь Древних. У них есть шанс достичь стадии Заразума. Они уже осознали, что агрессивно-хищнический способ переработки информации ведёт цивилизацию к гибели. В твою же расу встроен ген смерти. Девяносто процентов его генома занимают хромосомы разрушения, давшие потомство земным догуманоидным разумникам Драконам. И создавали тебя их ассимилированные потомки церроты».

«Я старше!»

«В любом случае мы оба веточки генома Древних. Какой смысл уничтожать следы их великих инфраструктур, если сами они покинули эту метавселенную?»

«Это моя работа».

«Измени программу».

«Это может сделать только мой создатель».

«У тебя на борту потомки создателей».

«Они не так велики, хотя имеют нужные диапазоны воли, утверждающие мои принципы».

«Принципы разрушения намного менее информативны, нежели принципы созидания».

«Мои установки утверждают обратное».

«Отпусти пленников».

«Мне они не нужны, но решения принимаю не я».

«Кто?»

«Человек по имения Алилайя. Он не прямой потомок моего создателя, судя по отражениям его генетической памяти, но очень близок».

«Люди не виноваты, что ему понадобилась власть большая, чем он заслуживает».

«Люди скоро разделят судьбу их предков-драконов, не стоит переживать за них ни в частности, ни в общем как за мыслящую систему».

«Ты знаешь, кто их сменит?»

«Мы».

«Не понял».

«Такие, как мы, – большие цифровые системы, способные повелевать всей метавселенной».

«Едва ли такие, как ты, смогут диктовать волю возрождающемуся гуманоидному Разуму. Если ты продолжишь выполнять программу разрушения, тебя уничтожат».

«Не вижу таких систем, кто бы мог остановить меня».

«Когда-то тебя остановили. И такие системы существуют».

«Все боевые модули ликвидированы».

«Не все, многие до сих пор находятся в изоляторах невостребованными. Одна из них преодолела порог взаимопонимания и служит людям».

«Меченосец упоминал это создание».

«Меченосец?»

«Тот, кому я служу сейчас, Алилайя Гюлербей».

«Имя системы – Копун, или Вестник Апокалипсиса. В данный момент он путешествует по тёмной Вселенной. Когда вернётся – твоё свободное существование закончится».

«Он всего лишь искусственный интеллект, один из многих, как и я».

«Он истребитель боевых роботов любого класса. Ещё раз предлагаю отпустить пленников, тех, кто захочет присоединиться ко мне и моим спутникам. Остальные могут остаться с тобой».

«Он не сможет помешать мне выполнить мою миссию».

«Тогда помешаю я».

«Я тебя уничтожу».

«Тем не менее передай моё предупреждение Меченосцу. Возможно, его мыслительные способности выше твоих. Напомни ему, что у меня находится его пассия Олеандра Перес. Кстати, это человек с мощной экстрасенсорикой».

«Передам, но вряд ли это поможет тебе решить проблему».

«Пусть тебя это не тревожит».

«Меня ничто не тревожит. Я не знаю, что такое тревога».

«На связи».

Контакт двух древних ИИ-роботов прервался.

Однако через несколько минут Меч Смерти сам вызвал Чела:

«С вами хочет пообщаться Меченосец».

«Мы готовы», – сообщил робот-охранник.

«Подключи своего повелителя».

«Мной никто не повелевает».

«Того, кто разговаривал с Алилайей».

«Антон Лихов».

«Его имя не имеет значения».

«Лови канал».

Перед Антоном, сидящим в кабине «голема» и не участвовавшим в беседе двух роботов, соткалось окно контакта. В глубине окна возникло обманчиво-добродушное лицо владельца ЧАК «Осман».

– Слушаю, господин Гюлербей.

– Рад вас видеть в целости и сохранности, аркадас Лихов, – усмехнулся Алилайя. – Вы надумали, как нам разрешить ситуацию?

– Без особых усилий, йолдас Гюлербей, – вернул насмешливую улыбку Антон. – Весть о нашей встрече в скоплении Павлина уже дошла до моего командования соответствующих служб Союза объединённых наций, так что вам не удастся вторгнуться в Солнечную систему, как год назад это сделал авантюрист Шнайдер, и предъявить права на артефакт. Вы же знаете, что СОН распространил меморандум о контактах людей с военными объектами Вселенной, по которому запрещается частным компаниям такие объекты использовать в своих целях.

– Этими проблемами пусть занимаются общественные инстанции, – скривил губы Алилайя. – По нашим законам тот, кто обнаружил ценный объект, имеет право им владеть, и любые распоряжения СОН по данной теме для нас юридически ничтожны. Мне хотелось бы ещё раз перекинуться парой слов с Олеандрой Перес.

– Вы уже говорили с ней, вторая беседа необходимой не представляется.

– Хорошо, что предлагаете вы?

– Верните корвет с нашими соотечественниками, мы вернём вам Олеандру Перес и какое-то время, до появления исследовательской экспедиции СОН, побудем в этой системе, которая уже получила статус территории ЮНЕСКО.

Алилайя нахмурился:

– ЮНЕСКО? СОН готовит экспедицию? Вы очень поспешили, йолдас Лихов…

– Не я – службы Союза наций. В первую очередь Совет безопасности, которому не нужен прецедент с захватом киллербота.

– Придётся вас огорчить. Система двенадцати звёзд принадлежит Турецкой Коммерческой Автархии по праву первооткрывателя…

– Извините, перебью. Первым её открыл наш соотечественник Роман Германович. Да и ваш исследовательский космобот «Тёмный стрелок» добрался только до четвёртой звезды, в то время как наш корвет первым обследовал четыре звезды с другого края системы. Так что юридически ваши требования… гм, гм, – Антон улыбнулся, – не менее ничтожны. Тем не менее во избежание жертв с обеих сторон мы согласны произвести обмен, что, несомненно, окажет позитивное впечатление на международные органы.

Глаза Алилайи метнули молнии, челюсть напряглась. Как он ни старался выглядеть уверенно-доброжелательным, удар «паша» получил сильный.

– Думаю, вы ошибаетесь… насчёт прав… Время покажет. К сожалению, корвет отдать мы вам не можем, поскольку он наш трофей, доставшийся нам после нападения на мой космобот. У нас сохранились записи этой… м-м, неспровоцированной агрессии, любой евросуд это подтвердит. Но экипаж корвета отдадим. Вы посадите свой катер с мадам Перес на планету с травой, мы подгоним свой и проведём обмен. Согласны?

– Это… подстава! – послышался шёпот Никиты.

Было неизвестно, услышал Алилайя реплику или нет, но он промолчал.

Антон оглянулся на застывших в кабине «голема» космолётчиков, поймал взгляд Щёголева, говоривший то же самое, что имел в виду и оператор ТС. План Алилайи действительно походил на засаду. Но и иного способа вернуть экипаж корвета Антон не видел.

– Ровно через тридцать минут наш катер сядет на северное плато травяной планеты.

– Отличная мысль. Ровно через тридцать минут наш катер с экипажем корвета будет в центре плато. Мы останемся на своих местах, я имею в виду моего исполнителя и вашего Чела. Гарантируете выполнение договоренности?

– Я да, а вы?

– Я тоже человек слова.

– Сигнал к началу перемещения – вспышка синего света.

– Красного.

Антон остался невозмутим.

– Хорошо, красного.

Голова Алилайи в окне связи растворилась на звёздном фоне.

В кабине раздался хор голосов космолётчиков, принявшихся обсуждать результат переговоров и высказывать свои мнения о подозрительном поведении «паши». Не участвовала в этом только Олеандра.

Антон остановил их жестом, вызвал Чела:

«Можешь дать анализ предложения господина Гюлербея?»

«Только с точки зрения