предложение, а советское правительство, сославшись на свой предыдущий ответ, отказалось. 13 декабря на Ассамблее Лиги представитель Аргентины предложил исключить Советский Союз из Лиги Наций. Некоторые другие южноамериканские государства через своих представителей в Лиге или телеграммами поддержали предложение Аргентины или сделали заявления в поддержку Финляндии. После того как специальный комитет передал свой рапорт, вопрос рассматривался на заседании Ассамблеи 14 декабря, где были одобрены предложения комитета.

В ходе дискуссии, как на Ассамблее, так и на заседании Совета, было произнесено немало красивых и возвышенных слов. Выступавшие горячо говорили о «великих принципах справедливости и мира», «суде мировой совести», поддерживали «право всех народов на свободу и независимость, правовое равенство, а также на территориальную неприкосновенность», отстаивали «поддержание международной морали и мобилизацию сил морали»; говорили, что Советский Союз своей агрессией нарушил «исконные требования морали». «Не только Финляндия обратилась к нам, к нам воззвало само право», – сказал представитель Индии. Представитель Аргентины следующими словами охарактеризовал положение в мире: «Обветшание политических и международных институтов, нарушение данного слова, завоевания, осуществлённые с помощью насилия и предательства; военная оккупация и акты агрессии, преследования по религиозным и расовым мотивам, насильственное изгнание людей, уничтожение городов и торговых судов, всемирный кризис, потрясающий основы общества; падение культуры – всё это накладывает печать на событиях нашего времени».

Литвинов, который раз за разом выступал в Женеве поборником мира, священности выполнения договоров, противодействия агрессии, в защиту коллективной безопасности и многих-многих других красивых идей, как, впрочем, и Молотов, убеждённо говоривший о важности соблюдения договоров, наверное, улыбнулся в Москве в тот момент, когда узнал, что его слова цитировали с трибуны Лиги Наций.

Следует обратить внимание, что, хотя в ходе дискуссии все произносили в адрес Финляндии возвышенные слова сочувствия и восхищения, нашими сторонниками среди малых государств были далёкие страны Латинской Америки. Из малых стран Европы, собственно говоря, только Португалия чётко и однозначно поддержала нас. Швейцария «в силу своего полного нейтралитета» воздержалась от голосования. Голландия и Бельгия сделали оговорку, что деятельность секретаря Лиги по оказанию помощи нельзя ни в коей мере считать общим действием всей организации. Эстония, Латвия и Литва воздержались от голосования по вполне понятным причинам. Также поступили Болгария, Югославия и Греция. Наиболее странное впечатление на нас произвело то, что Швеция, Дания и Норвегия также ушли в сторону и, «сославшись на хорошо известную общую позицию своих правительств в отношении санкций, воздержались от занятия позиции по решению, поскольку оно затрагивало меры, которые укладывались в рамки санкционной системы».

По вопросу санкций, не только военных, но и экономических, северные страны, в том числе и Финляндия, зарезервировали за собой право в каждом отдельном случае определять свою позицию. Сейчас же, в первую очередь, стоял вопрос об оказании помощи Финляндии, причём только экономической и моральной, потому было сложно понять причины, заставлявшие наших скандинавских соседей оставаться за рамками этого вопроса. Если бы вопрос об исключении Советского Союза из Лиги Наций рассматривался как санкционный, что вряд ли было приемлемо, то этот вопрос можно было поставить иначе, как и сделал представитель Греции. Когда я читал заявление канцлера университета Ундена, сделанное им от имени трёх стран, его аргументы в защиту позиции северных стран показались мне слабыми. Необходимо отметить и то, что Голландия, Бельгия, Дания, Норвегия, Югославия и Греция не смогли своей осторожной политикой уберечься от несчастий войны. Швеция, несмотря на её поведение в Лиге Наций, оказала нам щедрую поддержку. Представители великих держав – Англии и Франции – поддержали предложения Финляндии.

Если не принимать во внимание воздержавшихся от голосования и то, что никто не выступил против, решения были единодушными. Ассамблея осудила действия Советского Союза против Финляндии и обратилась ко всем членам Лиги Наций со срочным и веским обращением, чтобы они по мере возможностей оказали Финляндии материальную и моральную поддержку, а также воздержались от любых действий, которые могли ослабить способность Финляндии к сопротивлению. Одновременно Генеральный секретарь Лиги был уполномочен использовать возможности своих технических представительств для организации помощи. Далее, Ассамблея констатировала, что Советский Союз нарушил обязательства, вытекающие из пакта, поставив себя вне этого документа. На обсуждение Совета Лиги был передан вопрос об исключении Советского Союза. В тот же день Совет констатировал, что Советский Союз вследствие своей деятельности оказался вне Лиги и что он больше не является её членом.

На заседании Ассамблеи Лиги Наций Финляндию избрали членом её Совета. Принося Лиге Наций слова благодарности за такое решение, Холсти высказал мнение, что этим «дано новое свидетельство жизнеспособности и силы главной идеи Лиги».

Для нас польза от решения Лиги Наций заключалась в том, что на него могли ссылаться как сама Финляндия, так и государства-доноры. Помогая нам, члены Лиги Наций претворяли в жизнь обязательство, которого налагал на них пакт организации.

Это было последней демонстрацией силы Лиги Наций. После этого её деятельность в полном смысле этого слова прекратилась.

Когда я перечитывал заявления, высказанные при обсуждении этого вопроса, мою душу согревали возвышенные слова и мысли, звучавшие там. С другой стороны, удручало то, насколько беспомощной была не только Лига Наций, но и международная мораль. Создавалось впечатление, что силы зла брали верх над силами добра.

Со стороны Советского Союза позже заявляли, что Лига Наций никогда прежде не придерживалась того же принципа, как в случае с Финляндией, поскольку она, к примеру, не исключила Польшу в связи с её агрессией. Нельзя сказать, что такая позиция Советского Союза была безосновательной.

Так растаяла ещё одна большая фантазия. В 1920-е годы на Лигу Наций надеялись и многого от неё ждали.

Хорошо известны уничижительные высказывания циников в адрес Лиги Наций. «Евангелие от Вильсона», «заоблачные грёзы», – сказал об устремлениях Лиги Наций почтенный французский дипломат, посол граф де Сент-Олер. Другие дипломаты были более сдержанны. «Лига Наций основывается на предпосылке международного бескорыстия. […] Инстинкт самосохранения, который является корнем всяческой политики, отпугивает государство от войны за дело другого народа», – говорит англичанин Гарольд Николсон. Вместе с тем, он дополняет, что, хотя такая критика сама по себе понятна, она не является окончательной; идея Лиги Наций, несомненно, возродится, если насилие не победит в Европе. И наконец, третий – старый и опытный дипломат, француз Жюль Камбон, в своей известной книге “Le Diplomate”1 придаёт Лиге Наций весьма большое значение как представителю общего мнения, хотя именно в этом и заключалась слабость Лиги в «борьбе с человеческим злом». Камбон полагает, что, если бы Лига Наций существовала во времена Кавура и Бисмарка, эти государственные мужи не могли бы не