наравне с ними не остается места для каких-либо общих устремлений и что идеи единого отечества и государственной независимости не найдут поддержки в широких народных массах. Такой взгляд был близок старым революционерам и ортодоксальным марксистам. Финские коммунисты, находящиеся в Советской России, естественно, всячески поддерживали такую точку зрения. Старая истина заключается в том, что эмигранты, долго находящиеся за рубежом, утрачивают способность правильно оценивать положение в своём прежнем отечестве. Куусинен, член мятежного правительства 1918 года, политик, сбежавший в Советскую Россию и сохранившийся при всех переменах, очевидно, оценивал ситуацию в Финляндии указанным выше способом. В самом начале войны вместе с Кремлём он сформировал на оккупированной советскими войсками части Карельского перешейка «правительство», которому дал величественное имя «Финляндской Демократической Республики».

2 декабря Куусинен и Молотов подписали договор, который во всей своей торжественности производит весьма странное впечатление. «…Теперь, когда героической борьбой финляндского народа и усилиями Красной Армии СССР ликвидируется опаснейший очаг войны, созданный у границ Советского Союза прежней плутократической властью в Финляндии в угоду империалистическим державам, и финляндский народ образовал свою Демократическую Республику, всецело опирающуюся на поддержку народа, пришло время […] обеспечения совместными силами безопасности и неприкосновенности наших государств […] для осуществления вековых чаяний финского народа о воссоединении карельского народа с родственным ему финским народом» и т.п. В договоре 7 статей. В соответствии с первой статьёй, в состав государственной территории Финляндской Демократической Республики включены районы Советской Карелии, 70 000 квадратных километров, с одновременной передачей Советскому Союзу бывшей финской территории на Карельском перешейке в размере 3970 квадратных километров. Отметим, что эта переданная территория на Карельском перешейке соответствовала той, которую Сталин на переговорах назвал минимальным требованием советских военных – по линии Суванто – Вуокси – Яурянпяя – Муолаанярви – Йоханнес. Далее по договору Советскому Союзу передавался в аренду на 30 лет полуостров Ханко с примыкающими к нему островами, та территория, которую Советский Союз возьмёт при заключении Московского мирного договора. Кроме этого, обязались продать Советскому Союзу острова в Финском заливе и принадлежащие Финляндии части полуострова Рыбачий. Третья статья касалась соглашения о взаимопомощи по образцу договоров со странами Балтии. В соответствии с четвёртой статьёй, стороны обязались не заключать каких-либо союзов или участвовать в коалициях, направленных против одной из Договаривающихся Сторон. В пятой статье, где говорилось о заключении торгового договора, определялось, что Советский Союз обязуется оказывать армии Куусинена помощь на льготных условиях вооружением и прочими военными материалами3.

Это были весьма своеобразные действия. К сожалению, подобное поведение не является чем-то исключительным в истории, в которой можно, в принципе, найти что угодно. Поиск хоть каких-то, пусть самых слабых обоснований, похоже, входит в технические методы великодержавной политики. Из моего дневника за 3.12: «Под предлогом этого (правительства Куусинена) Советская Россия стремится завоевать Финляндию и подчинить её своей власти. Вероломное поведение, что вполне характерно для Куусинена и других изменников». На следующий день пришла информация, что Молотов отказался от переговоров с нами, поскольку Советский Союз признавал исключительно «народное правительство» Куусинена, а не то, что находилось в Хельсинки.

XI

Обращение к Лиге Наций

Сразу в начале войны правительство решило обратиться к Лиге Наций по поводу советской агрессии и попросить вмешаться. Конечно, у правительства не было чрезмерных ожиданий в отношении возможного результата этого действия. Предшествующие годы показали, что Лига Наций обладала незначительными возможностями для помощи своим членам. Нам это всё же могло принести хоть какую-то пользу. Были необходимы военное снаряжение и иная военная помощь; решение Лиги Наций с призывом помочь нам в нашей борьбе было бы полезно как в отношении нейтральных, так и воюющих стран. В общем и целом, в нашей стране придавали большое – в тех условиях слишком большое – значение мировому общественному мнению и симпатиям в наш адрес. Эти симпатии основывались на тех же принципах морали и справедливости, что лежали в основе Лиги Наций, пусть даже эти принципы не соблюдались последовательно в отношении всех. Было вполне естественным, что, став объектом агрессии, мы попытались бы максимально задействовать механизм Лиги Наций в наших интересах. Во всяком случае, это не могло нести с собой никакой опасности.

Министр Холсти, постоянный представитель Финляндии при Лиге Наций, 3 декабря передал Генеральному секретарю организации запрос на созыв заседания Совета и Ассамблеи Лиги, чтобы они могли предпринять все необходимые меры для отражения агрессии.

Совет Лиги Наций собрался на своё заседание 9 декабря. Генеральный секретарь Лиги на основе статьи XV пакта Лиги Наций призвал правительство Советского Союза дать объяснение. Советский Союз ответил, что для созыва Совета и Ассамблеи не было никаких оснований, поскольку «Советский Союз не находится в состоянии войны с Финляндией и не угрожает финскому народу. […] Советский Союз находится в мирных отношениях с Демократической Финляндской Республикой», правительство которой «обратилось к Правительству СССР с предложением оказывать Финляндской Демократической Республике содействие своими военными силами для того, чтобы совместными усилиями как возможно скорее ликвидировать опаснейший очаг войны, созданный в Финляндии её прежними правителями. В указанных условиях обращение господина Рудольфа Холста в Лигу Наций не может служить основанием для созыва Совета Лиги и Ассамблеи, тем более, что лица, от имени которых г. Рудольф Холсти обращается в Лигу, не являются действительными представителями финского народа. […] Если бы […] Совет Лиги и Ассамблея были всё же созваны для рассмотрения обращения господина Рудольфа Холсти, Советское Правительство не сочло бы возможным принять участие в этих собраниях».

Я не знаю, что думать об этих поводах, которые правительство великой державы считало удобным изложить перед всем миром. Но, как пишет один историк, «в истории вновь и вновь повторяется та особенность, что, действуя в интересах государства, можно безоговорочно подпадать под его влияние, а на словах, в состоянии раздражения и досады, отвергать его принципы».

Решение вопроса шло быстро и в полном соответствии с Уставом Лиги. Ассамблея Лиги Наций собралась на своё заседание 11 декабря, когда Холсти, отметив участникам Ассамблеи, что переданные документы полностью проясняют сложившуюся ситуацию, остановился в своей речи на моральной оценке вопроса. Холсти привёл многочисленные выдержки из заявлений Литвинова на заседаниях Лиги, в которых тот в жёстких выражениях осуждал агрессию, выступая страстным поборником сохранения мира и устройства коллективной безопасности. Для подготовки вопроса Ассамблея учредила специальный комитет в составе 13 человек, который в соответствии с пактом Лиги направил правительствам Финляндии и Советского Союза обращение прекратить враждебные действия и начать при посредничестве Ассамблеи переговоры по восстановлению мира. Финляндия приняла это