— Сегодня ты наказана. Ещё одна капля яда в моей еде, и я тебя отшлёпаю. В прямом смысле этого слова…

Последние слова влил прямо в ухо, одновременно проникая пальцами внутрь девушки. Сандра ахнула и приподняла бедра. Меньше всего сейчас она готова была внимать угрозам. Внутри раскручивался тугой узел опасной страсти. Нежности к ненавистному Де Лоту. И одержимости его прикосновениями. Это неправильно — настолько возбуждаться в ответ на действия врага.

— Ты слишком часто меня убивала, дорогая, — Риц поцеловал маленькое розовое ушко. Язык задел мочку, и волна горячего возбуждения растеклась от шеи девушки к кончикам пальцев.

Сандра обхватила мужа руками за шею, выгнулась и прижалась к нему грудью. Их игра затянулась. Она должна убить его, или умереть сама. Но девушка не хотела ни того, ни другого. Она впервые призналась себе, что хочет этого мужчину. Хочет, чтоб он был внутри неё, с ней, вокруг. Везде. Всегда.

— Пришло время умереть, — хрипло шепнул Фабрицио, становясь внезапно невероятно тяжелым.

— Риц? — девушка скинула с себя тело и вскочила. Но её муж был уже без сознания.

Взволнованный фамильяр метался по спальне невидимым облаком.

— Ах ты ж сволочь такая! — Сандра схватила мужчину за правую руку и рассекла запонкой ему левое запястье. Черный сапфир подмигнул алым каплям Интериусу, подлетевшему к Фабрицио.

Приказ должен быть отдан вслух владельцем фамильяра. Но Риц был не способен сказать ничего путного. И Сандра принялась хлестать мужа по щекам, даже плюнула ему в лицо, но ничего не помогало. Её великолепный быстродействующий яд и внезапное самопожертвование ослабили наследника Де Лотов. Казалось бы: это шанс уничтожить самовлюбленного наглеца.

Но вот именно сегодня у Алессандры не было настроения на убийство. На многое другое настроение было и даже очень, несмотря на отравление. А вот убивать мужа расхотелось.

— Если ты сейчас же не придёшь в себя и не воскреснешь, я тебя прибью! — выкрикнула девушка. И тут вспомнила про поводок. И как же она не подумала прихватить его на ужин?!

Она метнулась к сейфу в оранжерее, по пути крикнула дворецкому вызвать врача. СРОЧНО! Крутанула стальной вентиль, открывая сейф, и схватив артефакт, вернулась в спальню.

Рядом с Фабрицио на корточках сидел Бартоломео. Дворецкий торопливо расстёгивал хозяину рубашку. Его руки светились синим и немного искрились. Блики блестели на усах Бартоломео, придавая ему очень зловещий вид.

Интериус безучастно висел рядом и смотрел, как умирает Фабрицио. Чёрный капюшон навис в нескольких миллиметрах от седой головы дворецкого, костлявая рука почти касалась его шеи.

Фамильяр умирает вместе с хозяином.

И Сандра готова была поклясться, что Интериус радовался приближающейся смерти.

Девушка раскрутила цепь поводка над головой и одним броском, словно лассо, накинула на фамильяра. Интериус дёрнулся и зашипел, капюшон чуть было не сполз с его головы, приоткрыв лысый череп и чёрные провалы глазниц.

В подчинении Фабрицио была сама Смерть.

— Лечи его, сволочь! — крикнула девушка, не замечая, как слезы катятся по щекам. Видимо, это её предназначение — спасать мужа от смерти, а не убивать.

Но фамильяр отрицательно покачал головой. Указал тонким пальцем на Бартоломео.

— Интериус не может передать силу хозяину, так же как не может убить его. Даже аркан Артена не способен заставить его это сделать, — спокойно ответил дворецкий. — Алессандра, отложите ваш артефакт и не трогайте господина Фабрицио, мне нужен доступ к его нервным клеткам. Если будете мешать, вас тоже ударит током.

И мужчина приложил ладони к оголённой груди Фабрицио. Тело Де Лота выгнулось и задрожало, пронзённое ударом тока. Маленький разряд пробежал в сторону девушки и щёлкнул её по носку туфли. Сандра отдёрнула ногу и вскрикнула:

— Вы управляете током?!

— У меня фамильяр — электрический скат, — кивнул Бартоломео, деловито перемещая руки по телу хозяина. На местах соприкосновений оставались красные пятна в форме сложенных ладоней.

— Оу… — только и смогла сказать Сандра, заметив черный хвост в руке дворецкого. Не один, а целых два ската подчинялись Бартоломео, по одному на каждую ладонь. Ещё и плавниками машут, бедненькие, и глазиками черными подмигивают, жалобно так.

— Отпустите чужого фамильяра, — поторопил дворецкий замершую девушку.

Алессандра быстро стянула поводок и спрятала артефакт за спину, чувствуя, как горят щеки. Интериус злобно фыркнул и развеялся прямо в лицо девушке. Алесса с трудом подавила чих. Вот уж, как стыдно-то получилось. Лучше б прибила этого Де Лота!

— Извините.

— И не паникуйте, госпожа Алессандра. Риц уже почти пришёл в сознание. Небольшая потеря крови ещё никого не убивала. Просто он перенапрягся. Большая эмоциональная нагрузка, видимо.

Девушка потупилась. Развела такую панику на ровном месте. И всё потому что Риц потерял сознание в неподходящий момент. Она подошла ближе. Бартоломео слегка сжал пальцы, вынуждая скатов выпустить ток или зля своих бестий. После третьего удара скатами Риц задышал, но всё ещё не открыл глаза.

А дворецкий уже прогнал своих фамильяров и спокойно спросил, поднимаясь с пола и отряхивая брюки:

— Может быть, вам чаю принести?

— Да, спасибо Бартоломео, — Алессандра прямо не знала куда деть глаза. Разве что из глазниц вынуть, да на полку положить с книгами. И то легче не станет. Её гордость отчаянно рыдала. А губы не могли совладать с улыбкой, пробивающуюся сквозь истерику девушки.

— Виски добавить? — Одна бровь Бартоломео вопросительно приподнялась. Он пригладил усы и понимающе усмехнулся.

Алессандра ненавидела крепкий алкоголь. Он делал её слабее, имел вкус пережаренных берёзовых брёвен, а в сочетании с ядами мог привести к летальным последствиям.

— Обязательно. И себе плесни, — кивнула девушка и устало повалилась на кровать.

— Мне нравится ваш настрой. Вы будете замечательной хозяйкой, — дворецкий почтительно поклонился.

43. Фабрицио

— Инфернальная Богиня Бестий, будто второй раз женился, — первые слова Фабрицио были сказаны в потолок. Но возникшее тут же рядом лицо Алессандры нахмурилось и скривилось. — Доброе утро, дорогая, — улыбнулся ей муж. И тут понял, что он раздет.

Гол. Обнажён. В чём мать родила, а отец в баню водит. Голёхонек.

Совсем-совсем. То есть без трусов. И даже без носков!

А вот носки-то сам Риц обычно не снимает. Зачем, если завтра обратно натягивать? Да и складывать их очень муторно. А на ногах они даже не мнутся… Короче, кто-то его раздел.

— Алесса? Как ночь прошла? — решил уточнить