— Всё нормально, — в голосе старшего послышалось недовольство, и я неловко замерла на месте, не зная как бы по-другому оправдать своё движение. Но Двэйн уже не обращал на меня внимания и продолжал изучать существо, медленно обходя его вокруг. — Не понимаю…

— На неё могла напасть какая-нибудь другая тварь?

— Нет, другие в туман не лезут. Да и зачем им это? Паучиху ничто не могло уничтожить, а теперь она лежит тут кверху лапами, как такое возможно? — воскликнул старший.

— Ну, может, это и к лучшему, — я не понимала, почему Двэйн так расстроен, я-то уж точно не собиралась горевать об этом жутком создании.

— Это очень плохо, — задумчиво произнёс старший, внимательно что-то разглядывая, — это неправильно…, — на мгновение он замолчал, а потом быстро произнёс: — Тебе не понять, — и резко выпрямился, покачнувшись снова. — Пойдём.

— Подожди, ты что-то нашёл, да? Ты бы не ушёл просто так. Покажи мне.

— Не ушёл бы? — он усмехнулся. — Считаешь, что так хорошо успела меня узнать? — его лицо застыло в раздражительно насмешливом выражении.

— Вполне, — уверенно кивнула я и подошла к тому месту, которое только что разглядывал Двэйн. Что он такого заметил? — Так ты расскажешь? Я не сдвинусь с места, пока не узнаю, что ты там такого увидел, а ты без меня далеко не уйдёшь, так что…

— Так что прекрати вести себя, будто ты здесь командир и подумай сама, — его голос на удивление прозвучал спокойно.

Я лишь пожала плечами. Он тяжело вздохнул:

— Где кровь? Ты её видишь? Нет. Что странно.

Я удивлённо заморгала, ведь действительно, вокруг не было ни капли жидкости, а в этой гигантихе, наверное, её хватило бы, чтобы затопить мост.

— Но как?

— Вопрос. И нет видимых ран. Хотя здесь слишком темно, чтобы что-то рассмотреть.

— Мне это не нравится, — я поёжилась. Мне вдруг стало казаться, что невидимый враг всё ещё прячется где-то в тумане. — Давай уйдём отсюда.

— Испугалась? — тихо усмехнулся Двэйн.

— А ты нет? — я резко повернулась, осветив его лицо фонарём. Старший болезненно зажмурился и на этот раз качнулся так, что едва не упал. — Ты плохо выглядишь…

— Благодарю.

— Я серьёзно, Двэйн, — к горлу подступил комок: если он потеряет здесь сознание, мне его не дотащить.

— Не бойся, Алиса, — как-то грустно улыбнулся он, — я уже не в первый раз пытаюсь не умереть.

Я не стала ничего спрашивать. Холода, захлестнувшего меня от этих слов, было достаточно. Двэйн вновь обхватил мои плечи, и мы побрели сквозь туман. Ему становилось хуже, его тело тяжелело, от него исходил жар, ему с трудом удавалось сохранять сознание. Моя спина разламывалась от тяжести, волосы липли к мокрому лбу. «Давай, держись, Алиса!» — уговаривала я себя.

Мы вырвались из серости в яркую лунно-звёздную ночь, и я осознала, каким ужасным был тот воздух, когда наполнила лёгкие прохладной упоительной свежестью. Пред нами шелестела листва, где-то рычало, стрекотало, ухало — всё вокруг жило. Удивительно, какое счастье я ощутила, поймав эти звуки. Но долго наслаждаться мне не пришлось: Двэйн ослаб и повалился на землю, увлекая меня следом. Я рухнула прямо на старшего, но тот не издал ни звука. Я резко села и с ужасом склонилась над ним.

— Двэйн! Двэйн! — звала я, ударяя его по лицу. Он не реагировал, а его кожа словно пламенела под моими ладонями. — Двэйн!

Что мне теперь делать?!

Глава 23

«— Что самое главное, отличающее охотников от всех остальных? А, знаешь? — весело спросил Трой, закидывая в рот новую горсть орешков.

— Не знаю, — я последовала его примеру и промямлила: — Смелость, ловкость, сила…

— Это всё не то, — юноша довольно улыбнулся, — скрытность и большое количество тайн — вот, что самое важное…»

Я сидела на жёсткой кушетке, моё тело потряхивало от усталости и напряжения. Я не могла лечь спать, но даже если бы захотела, всё рано не смогла бы уснуть из-за этой боли в каждой живой клеточке. Двэйн снова застонал, и я, обмакнув кусочек ткани в уже тёплой воде, обтёрла ему лицо. Надо было бы налить холодной, но сил подняться не было. В запылённых окнах появились слабые оранжевые блики — значит, скоро рассвет. Хорошо. Я мечтала, чтобы эта ночь поскорее закончилась.

Когда Двэйн потерял сознание, я же чуть не потеряла рассудок: совершенно одна посреди леса с раненым тяжеленным взрослым человеком на руках. Не знаю, что за сила заставила меня ненадолго оставить старшего и пройти вглубь леса, может, я в тайне надеялась увидеть нашу группу? Вокруг стояла кромешная тьма, невозможно было ничего разглядеть, но мой умирающий фонарик в последний момент выхватил среди листвы очертания маленького покосившегося домика с проваленной в одном месте крышей. От радости я чуть не закричала на весь лес. Да, в доме не горел свет, и он выглядел заброшенным, но это было хоть какое-то убежище и шанс отыскать что-нибудь полезное. Оставалось лишь дотащить туда Двэйна. Я схватила его за подмышки и потянула за собой. Он оказался практически неподъёмным, моих сил не хватало, чтобы протащить его так далеко. От отчаяния по лицу поползли слёзы, я падала, снова тащила и снова падала, одаривая его всеми словами, которые только могла вспомнить. Но я не могла сдаться. Меня охватила злость, придав немного сил, и я уже, не заботясь о последствиях, потащила старшего за ноги. Наверное, я здорово ободрала ему спину, но смогла дотащить до хижины, которая, к счастью, оказалась приземистой, без крыльца и ступеней.

Тошнота подкатывала к горлу, руки горели, тело трясло, но внутри я ликовала: мне удалось, я справилась! На заросшем дворе обнаружился колодец с чистой ледяной водой. Я набрала её в первое, что попалось под руку, и принялась за Двэйна. Он метался в лихорадке и что-то беспрерывно бубнил, его повязки промокли от крови, и я с жаром молила, чтобы появился кто-нибудь из рейта. Но никто не пришёл, мы остались одни, а ночь никак не хотела отступать. И так продолжалось до рассвета.

Наверное, я всё же заснула, потому что, открыв глаза, я обнаружила, что дом заливает яркий солнечный свет, открывая взгляду запылённую мебель, разбитую посуду и какие-то тряпки. Двэйн спал,