Я приоткрыл лезвие и от такого даже затаил дыхание. Восемьдесят. Эта вещица стоила как половина поместья Барятинских. Ветряная стихия на острейшей и прочнейшей стали. Да даже без зачарования сам меч не постыдился бы носить какой-нибудь граф или Великий князь. У основания клинка, ближе к гарде, гордо выгравировано латиницей: «Demidov CO».

Сама эмблема представляла собой круг, в центре которого короткий клинок, слева нарисована волна, символизирующая воду, справа — порыв воздуха, а из навершия вырывается пламя. Помимо этого, по бокам от гарды выгравированы листья, очевидно, как символ земли. Так я узнал, что эта мастерская специализируется аж на четырёх стихиях.

— Нравится? — хмыкнул Владимир, заметив мою реакцию.

— Мы сделаем лучше. Со временем, — добавил я, отдавая этот шедевр обратно.

— А кто сказал, что это лучший образец?

— Ну, больше девяносто девяти всё равно не прыгнешь, — ответил я, вспоминая, про пресловутый один процентиль под «Эго» мага, но Скаржинский только скептически кивнул. — Сто? — не поверил я своим ушам. — Но это же смерть сразу.

— А ты как думал, уходят лучшие зачарователи? На пике Артём, на пике — только так можно оставить своё имя в истории. У Павла VII, кстати, сейчас атлант огня. От Никиты Демидова, основателя рода.

Так назывались уникальные мечи, полученные столь страшной ценой. Существование клинков-атлантов сразу же подстегнуло моё жадное до магических изысканий воображение. Мне захотелось заполучить себе такой артефакт. Проверить его функционал.

Мы ещё побеседовали на разные темы, снова вернулись в зал, и подошло время разъезжаться. Я ничуть не пожалел, что вырвался из поместья Барятинских, и для себя поставил галочку наведаться сюда ещё раз, как только будет возможность.

По поводу Софи в голову пришла одна отличная идея. Для её осуществления потребуется Феликс с его необычными талантами. Фаэтон с телохранителем отвёз меня домой, где меня встретила ругающаяся Марфа. Тётка была недовольна, что ржание лошадей и стук колёс разбудил её.

— Взяли моду по ночам шляться, и что вам дома-то не сидится? — бухтела она, держась за бок, но накидываться на меня, как раньше, не смела, только неодобрительно зыркала.

Она со светильником прошла на кухню и растолкала Степановну, чтобы та заварила ей семена льна от желудка. — Аничков опять запил, скотиняка, как нужен, так хрен сыщешь, — жаловалась она приглушённо дородной поварихе, сонно разлепившей глаза.

Я прошёл мимо них к себе наверх и, не раздеваясь, завалился спать. Усталость взяла своё. Сегодня я наболтался больше чем за последний месяц, а способность говорить только-только вернулась к этому телу, потому язык онемел.

На следующий день, после утренней баньки ко мне припёрлась сестра вместе с матушкой, чтобы насладиться моими мучениями и, конечно же, проследить за дозировкой феликсовской дряни. Эликсир, мать его, от всех болезней. Ну да, если ты кони двинешь, то избавишься от всего. Тут не поспоришь.

У меня складывалось впечатление, что с каждым приёмом этой заразы вероятность помереть кратно увеличивалась. Мои запасы маны никак не помогали. Я провалялся два дня и совсем потерял ощущение реальности. Единственное, что я делал, это просил пить, потом блевал этой же водой и чудовищно потел.

Закончилось всё это безобразие на третий день, когда что-то холодное коснулось моей головы и сразу её остудило. Я почувствовал, как сердцебиение приходит в норму, а температура спадает. Не глядя, повернул шею, в которой каждая мышца болела так, словно её застудили.

Передо мной стоял Ломоносов.

— Чт… Что ты тут… — прохрипел я, не понимая, откуда он взялся, похоже, я начинаю бредить.

— Артём Борисович, я с Володей к вам в гости, он попросил глянуть вас. Получше стало? — я точно видел, что Иван подсыпал что-то в воду, но, как уже упоминал, от этого человека опасности не исходило, потому я спокойно выпил всё, что он дал.

Спустя полчаса это возымело эффект. Лихорадка ушла, но я был ослаблен борьбой с отравой и не смог нормально поблагодарить. Весь третий день я проспал и разлепил глаза с первыми петухами. Рядом сидел спящий Семён. Слюна стекала по его выбритому покрасневшему подбородку.

Я толкнул камердинера ногой.

— А? Что? — пуча глаза, спросил он и поправил слуховой аппарат. — Жив, барин, слава те хоспади.

— Принеси чего-нить, во рту ни росинки. Дома как?

Семён было ринулся на кухню выполнять поручение, но остановился и сжал кулак, будто что-то крошил в руке, потом решительно повернулся ко мне.

— Беда у нас, Артём Борисович. Феликс пропал.

— Да вернётся он, всегда возвращался.

— В том и дело, барин, третий день ни слуху ни духу, — качнул головой дед.

Как бы он ни был предвзят к фальшивому целителю, но переживал за него. Я было хотел сказать, что он, наверное, где-то продаёт артефакты, но потом вспомнил, что дал ему поручение со сбором информации и тут всё сложилось.

«Поймали».

Глава 18

Ломоносов

Пока я «прохлаждался», пытаясь не превратиться в мясной кисель, Феликс обходил знатные дома один за другим, вынюхивая предпочтения чтецов, если таковые были.

Книги по магии у многих не в приоритете. Их освоение не выглядело простой штукой, и, как и все обычные громовчане, дворяне желали отдохнуть не только телом, но и умом. Потому у большей части высшего света чтение ассоциировалось либо с любовными романами, либо с приключенческими сагами. Отдельно можно было вынести философские и исторические трактаты, путевые заметки великих путешественников, поэзию и, конечно же, детективы.

Этот жанр обожали все.

И вот сейчас встала загадка: кто же похитил нашего Феликса?

Нет, вариантов было не то чтобы много, но он же не дурак, чтобы напрямую соваться к Пронским? Явно в курсе нашей конфронтации. Уж что-что, а собирать сплетни и чесать языком этот балабол умел.

— Так, неси одежду сюда, — сказал я, вставая с мокрой от пота кровати.

— Поберегли бы себя, барин.

— Делай, что говорят.

Я снял всë тряпьë и быстро обмылся из ведра холодной водой. Через двадцать минут, прогнав ману по телу, я был как огурчик и одет в свеженький костюм для поездок в город.

Каким бы ни был Феликс, я своих людей не бросаю. Пусть он и чудак, но предан мне и таких, как он ещё поискать надо. К тому же я не мог допустить падения командного духа. Что же это за лидер такой, что не впрягается за