Это всего лишь царапина, и она должна быстро зажить, но, черт возьми, она сильно кровоточит. Моя промокшая белая рубашка приобретает розовый оттенок. Я делаю несколько шагов назад, вглубь дома смеха, и тут же замираю. Пол у меня под ногами мягкий, доски прогнили. Одно неверное движение, и я провалюсь сквозь дерево.

Я ступаю осторожно, балансируя и проверяя каждую доску, прежде чем перенести свой вес. В крыше достаточно отверстий, чтобы внутри не было непроглядной тьмы. Вода капает из нескольких мест. На полу темная лужа, и она медленно ползет ко мне.

Сначала я думаю, что это из — за дождя, но слишком темно. Это кровь.

Еще один выстрел с близкого расстояния бьет по моим барабанным перепонкам. Я отскакиваю в сторону. Сгнившее дерево крошится у меня под ногами, когда я прыгаю. Пуля застревает в изрытой металлической стене позади меня. Я вскидываю голову, ожидая увидеть одного из стрелков, но обнаруживаю, что на меня смотрят безумные глаза Джейд. Она стоит над телом, из — за которого на полу образовалась лужа крови. Это один из стрелков, которого она, очевидно, уложила. И у нее пистолет, направленный мне в голову.

— Знаешь, я удивлена, что ты продержалась так долго. Я думаю, некоторым людям просто везет. — Джейд смотрит на меня с отвращением. Ее грязные светлые волосы собраны сзади в высокий хвост, такой тугой, что края ее лба заострены. — Знаешь, твое определение везения нуждается в некоторой доработке.

— У тебя всегда есть умный ответ, не так ли? Вот в чем дело, мерзавка. Всем наплевать. Им насрать, что думает такой жалкий кусок дерьма, как ты. Ты можешь верить, что эта игра даст тебе возможность подняться над своим положением, но ты ошибаешься. Ты недостаточно хороша, чтобы общаться с Богами. Ты и все остальные мерзавцы думаете, что вы можете восстать и потребовать денег и уважения. — Джейд качает головой. — Вас всех нужно убрать. Ваше место в канаве, где вы родились. Я думаю, твоя смерть будет напоминанием, в котором они нуждаются.

Она уверена в себе. Джейд абсолютно чокнутая. Как убедить себя, что ты намного выше кого — то другого? Что заставляет ее думать, что ее жизнь важнее или имеет большую ценность, чем жизни других? Это то, чего я не понимаю в таких людях, как Джейд. Существует такой разрыв между реальностью и миром, в котором она живет. И не только это, но и то, что она говорит, что я не гожусь для общения с Богами. Она понятия не имеет, кто я. Она не обращает внимания на тот факт, что перед ней стоит Фурия. Кто — то, кто мог бы убрать ее до того, как она щелкнет своими осуждающими пальчиками. Кто — то, кто мог бы снова усыпить всех Богов.

Если бы, конечно, я знала, как это сделать. Неважно. Это принцип.

Моя Фурия яростно скребется у меня внутри, побуждая меня высвободиться и прикончить эту сучку. Это не первое нападение Джейд. Я не единственная, кто пострадал из — за ее действий. На ее руках такая густая кровь, что моя Фурия ощущает ее в воздухе. Джейд заслуживает наказания. Моя Фурия ничего так не хочет, как освободиться и убрать этот кусок дерьма.

Мой отец всегда говорил мне, чтобы я остыла, представляя, как лед покрывает мое тело изнутри. Я пытаюсь вызвать этот лед, но это больше не работает. В этом мире слишком много несправедливости, и я не могу продолжать подавлять потребность исправлять эти ошибки. Вернувшись в свой район, я увидела лишь небольшую часть трудностей, с которыми сталкивались люди. Как Темная рука, я могла бы помочь. Я могла бы что — нибудь сделать, даже если бы этого было мало. Я не могла выпустить свою Фурию с той ночи в «Безумном Адамсе», и этого недостаточно.

— Сколько тебе было лет, когда ты попала в тренировочный центр? Я предполагаю, что ты была очень молода, верно? — Я проверяю свой вес на мягких досках под ногами. Если я брошусь на Джейд, не провалюсь ли я вместо этого сквозь дерево?

Джейд сердито смотрит на меня, но пистолет не опускает. — Какого черта тебя это волнует?

— Тебя кто — нибудь когда — нибудь обнимал? Или говорил, что любит тебя? Наверное, нет, верно? — Я съеживаюсь. — Так вот почему ты такая ненормальная?

— Заткнись. Мне не нужно, чтобы какая — то никчемная крестьянка жалела меня. — Пистолет дергается в руке Джейд, когда она выставляет его вперед, чтобы подчеркнуть свои слова.

Это моя возможность выйти из игры. Как бы мне ни было больно от того, что Джейд будет думать, что она победила меня, я не уверена, что появится лучший вариант.

— О, мне тебя не жаль. Я думаю, ты отвратительна. Я просто пыталась понять, почему ты такая сломленная.

Джейд вскрикивает и нажимает на спусковой крючок. Звук оглушительный в тесном пространстве.

Я могла бы легко уйти с дороги, настолько я быстра. Но я этого не делаю.

Зеленое пятно врезается в меня. Хриплое «нет» вырывается из меня, когда я понимаю, что Атлас встал между мной и пулей.

Только это не совсем сработало.

Пуля пробивает плечо Атласа и попадает мне в грудь, чуть ниже ключицы. Наш общий вес ударяется о стену дома смеха, и мы врезаемся в гнилое дерево. Инерция швыряет нас на землю, и я сдерживаю крик, падая на кусок торчащей арматуры. Металл пронзает мой бок, насаживая меня на ржавую сталь.

Ублюдок. Что я говорила о том, что бы не подхватить здесь столбняк? Хорошо, что моя кровь Фурии быстро исцелит меня, но, черт возьми.

Атлас стонет на мне, и это не слишком сексуально. Он поднимает голову, кровь течет из раны на плече и пачкает нас обоих. Не то чтобы я нуждалась в какой — либо помощи. Благодаря пуле, все еще застрявшей в верхней части груди, и металлическому стержню, торчащему из живота, я уже превратилась в кровавое месиво.

— Рен. Черт. — Атлас со стоном скатывается с меня. Джейд прокладывает себе путь через отверстие, которое мы проделали в стене дома смеха, смеясь как сумасшедшая сука. Вокруг нас сыплются щепки.

Теперь дождь льет еще сильнее, и я едва вижу в двух футах перед собой. Атлас не валяет дурака и не пытается вразумить Джейд. Здоровой рукой он выхватывает широкий меч, прикрепленный к спине. Джейд едва успевает расчистить себе путь плечами от дерева, как Атлас опускает рукоять своего меча ей на голову. Она