осуществлялся возврат на родину советских граждан. Демобилизации и оставлению в Польше (по желанию) подлежали этнические поляки, а также жители Западной Украины и Западной Белоруссии. Остальные возвращались в СССР, причем военнослужащие моложе 1915 г.

рождения распределялись в части Красной армии для продолжения службы, поскольку возрасты младше 1915 г. рождения демобилизации не подлежали.

Подводя итог анализу комплектования польской армии, созданной в 1943–1945 гг. усилиями политического руководства Советского Союза и военного ведомства, следует отметить, что, несмотря на сложные условия комплектования польской армии рядовым и подофицерским составом, связанными с политическими и демографическими причинами, в целом эта задача была решена успешно. В процессе комплектования польских войск можно выделить три основных этапа (призыв лиц из числа административно выселенных и интернированных; мобилизация населения западных областей УССР и БССР; мобилизация на территории Польши), каждый из которых усложнял национальный и социальный портрет личного состава. Еще сложнее была ситуация с гражданством военнослужащих, определение которого зависело от внешнеполитического курса Советского Союза на восстановление польской государственности.

Комплектование польской армии в СССР и Войска польского офицерским составом

Командный состав изначально являлся самым слабым звеном польских формирований, создававшихся в Селецких лагерях под Рязанью в мае 1943 г. Это относилось и к его количественным, и к качественным характеристикам. Острая нехватка офицеров для польских формирований была связана с двумя последовательно произошедшими событиями: физическим истреблением многих тысяч польских офицеров в 1940 г. и выводом большей части оставшихся в живых офицеров в составе армии генерала В. Андерса за пределы СССР в 1942 г.

Попробуем оценить эти события количественно. Точное число интернированных Советским Союзом польских офицеров не известно. Управлением НКВД СССР по делам военнопленных и интернированных (УПВИ) в 1943 г. оно оценивалось примерно в 9,5 тыс. человек[766]. В современной литературе высказывается мнение о 15 тыс. человек[767]. По решению Политбюро ЦК ВКП(б) 5 марта 1940 г. в числе 22 тыс. казненных по решению советского руководства польских граждан было 8346 офицеров польской армии: 11 генералов, контр-адмирал, 77 полковников, 197 подполковников, 541 майор, 1441 капитан, 6061 поручик, подпоручик, ротмистр и хорунжий, 18 капелланов и других представителей военного духовенства. Согласно докладной записке, направленной на имя Л.П. Берии непосредственно накануне войны, в лагерях и внутренней тюрьме НКВД к 5 марта 1940 г. продолжали находиться 27 760 военнопленных поляков, в том числе 1259 лиц офицерского состава. В 1941–1942 гг. на формирование армии В. Андерса органами УПВИ было передано 1069 польских офицеров армии, полиции и корпуса пограничной охраны[768].

По неполным данным, по состоянию на начало марта 1942 г., то есть ко времени принятия решения об эвакуации поляков в Иран, в составе армии В. Андерса насчитывалось от 3090 до 3432 офицеров (включая лиц, произведенных в офицерский чин уже в армии Андерса)[769]. Все они покинули Советский Союз. В СССР добровольно осталась группа, насчитывавшая всего несколько человек, во главе с бывшим начальником штаба 5-й пехотной дивизии полковником З. Берлингом.

К концу апреля 1943 г., когда было принято решение о форсированном строительстве польских частей, в ходе паспортизации бывших польских граждан было учтено всего 15 старших офицеров и 312 средних (1 % всех военнообязанных поляков из числа бывших польских граждан)[770]. Таким образом, второе рождение польской армии в СССР предстояло осуществлять в условиях острейшего дефицита офицерского состава польской национальности.

Комплектование 1-й польской пехотной дивизии им. Костюшко, начатое в мае 1943 г., ожидаемо сразу же столкнулось с острой нехваткой офицеров. Без опытных строевых командиров, штабных офицеров, специалистов артиллерии, связи, тыловых служб и др. эти воинские части как боевые единицы не могли бы состояться. Среди поляков, прибывших на комплектование частей дивизии в Селецкие лагеря, они составляли лишь 1,1 % (173 человека) всего контингента. По национальности 79 % из них были поляками, 9,5 % – польскими евреями, 11,5 % – русскими, украинцами и белорусами[771].

В этот период использовалось несколько источников изыскания поляков для замещения офицерских должностей в дивизии: откомандирование офицеров польской национальности (советских граждан) из частей Красной армии; переподготовка на двухмесячных курсах наиболее способных младших командиров и рядовых с последующим их выдвижением на должности средних командиров; подготовка старших командиров из средних командиров-поляков на кратковременных курсах.

Советский куратор польских формирований Г.С. Жуков предлагал даже такую экзотическую меру, как переброска с оккупированной территории Польши офицеров и унтер-офицеров, состоявших в партизанских отрядах, что «имело бы большое политическое значение» в плане воздействия на остальной личный состав польских частей[772].

Для комплектования культурно-просветительского отдела (аналога политического отдела в советских стрелковых дивизиях) Главное политическое управление Красной армии подобрало сто политруков – поляков по национальности, проживавших до сентября 1939 г. на территории Западной Украины, Западной Белоруссии или «центральной» Польши[773]. Расширение присутствия в культурно-просветительских отделах польских коммунистов всячески поощрялось. Они изыскивались Союзом польских патриотов и направлялись на службу в дивизию с присвоением офицерских званий. В феврале 1944 г. по запросу Центрального бюро коммунистов Польши Главное политическое управление РККА организовало постоянные трехмесячные курсы на 150 человек для подготовки политработников для польских частей. Проблема состояла в необходимости «подобрать преподавательский состав, знающий вопросы внутренней и внешней политики современной Польши»[774].

Подготовка средних офицеров нужных специальностей была развернута на краткосрочных курсах в целом ряде военных училищ – Рязанском пехотном (600 человек), Тамбовском артиллерийско-техническом (50 человек), 3-м Ленинградском артиллерийском (120 человек), Московском инженерном (50 человек), Рязанском автомобильном, Мурманском училище связи (по 50 человек)[775].

Принятыми мерами к концу августа 1943 г. польская дивизия в основном была укомплектована офицерами: налицо имелось 892 человека на 1093 штатных должностей[776].

Однако качество профессиональной подготовки польских офицеров оказалось невысоким. В боях под Ленино в октябре 1943 г. командный состав дивизии, хотя и вел себя, как правило, мужественно, однако в целом проявил неопытность и низкую выучку. По словам З. Берлинга, «нехватку инициативы в изменившейся боевой тактике и страх перед твердыми решениями, недостаток которых пытались заменить личной храбростью, иногда – безумной бравадой»[777]. Как следствие – высокие потери среди командиров взводов и рот и невыполнение боевой задачи.

Между тем масштаб строительства польских формирований быстро наращивался. В январе 1944 г. в составе 1-го польского армейского корпуса (1-я и 2-я пехотные дивизии, танковая бригада, артиллерийская бригада) насчитывалось 2750 офицеров.

Социально-демографические характеристики личного состава1-го польского пехотного корпуса по состояниюна 31 января 1944 г.[778]

Сравнение характеристик офицерского, сержантского и рядового состава показывает значительные отличия первого от двух других. Доля поляков среди офицеров была ниже. Преобладали офицеры, служившие в Красной армии и имевшие опыт участия в Великой Отечественной войне, то есть советские поляки, откомандированные в польские войска.

Все остатки готовых офицеров были исчерпаны уже к лету 1943 г. В дальнейшем укомплектование наращивалось за счет подготовки офицерского состава