Один раз в бою под деревней Васильевкой, находившейся близко от Ставрополя и из которой нам несколько раз, за короткое время, приходилось выбивать красных, нам посчастливилось увидеть лихой выезд на позицию конной батареи.

В самый разгар боя, когда наш отряд, отбив наступавших на Ставрополь красных, преследуя их, подходил к деревне, неожиданно откуда-то слева появился полковник Каппель со своим отрядом. Состоявшая в его отряде конная батарея, которой командовал капитан Вырыпаев, выехав на открытую позицию, выпустила прямой наводкой десятка полтора снарядов по стоявшей за деревней на опушке леса батарее красных. Противник, который уже собирался уходить из деревни, поспешил ее скорее очистить. Неожиданно появившийся отряд Каппеля так же неожиданно и быстро куда-то исчез. Он, кажется, спешил в Сызрань, которой угрожала опасность от красных. Взяв двух пленных, наш отряд торжественно вступил в Васильевку и, простояв в ней около часа, повернул обратно в Ставрополь.

Чины артиллерийского взвода отдельной казармы не имели и были размещены в трех небольших дачах, поблизости от курзала. Особыми удобствами эти дачи не отличались, да батарейцы ни на что не претендовали и, хотя на шинелях вповалку спали на полу, все же весьма успешно ухаживали за городскими и дачными барышнями, а по вечерам, стараясь надорвать свои глотки, пели песни. Одна из них — «Что там в лесе зашумело…» — пользовалась исключительно большим успехом. Дачники часто приходили к командиру нашего взвода просить, чтобы мы ее спели. Вообще отношение местного населения к батарейцам было какое-то особенно внимательное и заботливое. Все потому, что они были самарцы, а самарцы освободили город от большевиков. Правда, этот взвод участия в освобождении не принимал, он опоздал на два или три дня, но это его чинов мало смущало, и они все принимали как должное, чувствуя себя героями. Довольствие артиллеристы получали из своей походной кухни, которую я немножко проклинал, часто попадая на нее чистить картошку, но питались главным образом подношениями благодарного населения. Идя из города на дачи, сердобольные мамаши, а больше их дочки, проходя мимо артиллерийской позиции, никак не могли удержаться, чтобы не принести дорогим защитникам что-нибудь вкусное. Чаще всего пирожки, молоко и сдобные булочки. Все принималось с благодарностью и с невероятной быстротой уничтожалось.

В середине июля находившиеся в Ставропольском уезде красные решили произвести мобилизацию среди крестьян. Но крестьяне самого богатого уезда Самарской губернии идти в Красную армию особенного рвения не проявили, и в одно прекрасное утро более 200 человек, в большинстве из села Санчалеева, перепутали дорогу. Они не пошли по указанной им красными, а явились к нам в Ставрополь и изъявили желание поступить добровольцами к белым, прося скорее выдать оружие и идти с ними выбивать непрошеных гостей из села. Все они были солдатами царской армии, и многие недавно вернулись с Германского фронта. Среди них оказалось двадцать артиллеристов, которые тут же были зачислены в наш взвод. У нас уже имелся свой конский состав, и теперь появились старые опытные ездовые. Самарский взвод принял вполне артиллерийский вид. Из этих двадцати санчалеевских артиллеристов 6–7 человек дошли до Приморья, где служили в Волжской имени генерала Каппеля батарее[38] и вместе с ней, после окончания Гражданской войны, ушли в Китай.

Село Санчалеево находилось не очень далеко от города Ставрополя, немного в стороне от берега Волги. Рано утром, на следующий день, сильно пополненный отряд белых выступил в поход против красных. Шли с большим подъемом и быстро. Санчалеевцы торопились домой, им хотелось по-своему расправиться с красными: те, по-видимому, успели им чем-то сильно насолить. После обеда мы уже были там и торжественно вступили в Санчалеево. Красных в селе не оказалось. Они, вероятно расстроенные неудачной мобилизацией, решили, что лучше больше с мобилизованными не встречаться, и куда-то ушли. Отряду белых в селе была устроена радостная встреча, крестьянки чуть не за руку хватали каждого из нас и тащили к себе в дом, стараясь чем-нибудь угостить, и при этом некоторые из них причитали: «Царь был простачок, зато хлеб был пятачок, а теперь республика, не найдешь хлеба и за три рублика». Возможно, им хотелось показать нам свое отвращение к революции.

Изрядно подкрепившись, наш отряд под вечер выступил из Санчалеева — догонять противника. Собственно, выступил не один отряд, а все село. Мальчишки, деревенские бабы и девки с шумом, перекидываясь несложными фразами и шутками с чинами отряда, следовали за нами по обе стороны дороги. Незаметно и весело мы добрались до следующего села. В нем красных тоже не было. Они, как нам там стало известно, спешили скорее добраться до берега Волги. В этом селе нас встретили не так пышно, как в Санчалееве, но все же гостеприимно. В нем мы долго не задержались и проследовали дальше. Сопровождавшие нас постепенно все по дороге отстали, а новых здесь не нашлось.

Совсем стемнело, когда наш отряд прибыл в село Ягодное, находившееся почти на самом берегу реки Волги. Незадолго до нашего прихода в нем были красные, но почему-то не остались поджидать нас, а ушли вверх по Волге. В Ягодном отряд белых остановился на ночлег. Одно орудие и рота пехоты были отправлены в заставу на берег Волги — не пропускать, обстреливая, пароходы противника, которые будут пытаться пройти вниз по течению.

Едва я успел поужинать, командир взвода, вызвав меня, приказал мне отправиться в штаб отряда и явиться командиру полка полковнику М. Когда я подошел к избе, занимаемой штабом, около нее стояла кашевка, запряженная одной лошадью, в которой, кроме возницы, на козлах сидел доброволец из полка. В ногах у него стояла небольшая кадушка, прикрытая деревянным кругом. На крыльце избы, по-видимому поджидая меня, стоял командир полка. Я подошел к нему и отрапортовал о своем прибытии. Полковник, указав на кадушку, мне пояснил, что это ужин для роты и орудия, стоявших в заставе на берегу Волги, и его нужно как можно скорее туда им доставить. Подозвав меня ближе к себе, он развернул полевую карту, которую держал в руке, и не ней показал дорогу, по которой мы должны были ехать, при этом несколько раз повторил, что, когда доедете до ответвления от нее влево, то сверните и оно доставит вас прямо к заставе.

Оружия у меня никакого не было, и, быстро забравшись в кашевку, я сел рядом со стрелком, который, держа обоими руками винтовку со штыком, сидел, как с ней обнявшись. Медленно, боясь расплескать в кадушке суп, мы двинулись в путь. Стоял прохладный летний