— Вы замужем? — удивленно спросила Дженни; было странно видеть замужнюю женщину, ведущую жизнь подпольщицы в изгнании.

— Была. — Тень пробежала по лицу Кармен. — Моего мужа убили.

Марк поспешил сменить тему; воспоминания о муже явно причиняли Кармен боль.

— Что это за место? — спросил он.

— Лагерь; в этом регионе у нас их несколько. Это наши базы, откуда мы ходим на разведку и при необходимости прячемся. Мы давно пришли к выводу, что с фашистами лучше не сталкиваться лоб в лоб — их больше, чем нас, и они лучше вооружены. У них немецкое и итальянское оружие и самолеты для авианалетов; они могут сбросить бомбу, а мы даже не успеем вступить с ними в схватку. Поэтому мы засели в глуши и используем тактику, которую придумал больше века назад ваш генерал Веллингтон.

— Что это за тактика? — спросила Дженни.

— Для засад и атак на войска Наполеона он привлек маленькие отряды испанских и португальских партизан — герильяс. Внезапные атаки ослабляли ряды французов, а почувствовав, что готов ударить, Веллингтон переходил в наступление. Горная местность идеально подходит для ведения такой войны. Мы проникаем на склады националистов, крадем их боеприпасы и взрывчатку и нападаем на врага с его же оружием, — усмехнувшись, сказала Кармен.

— А сколько вас? — спросил Марк.

— Людей всегда не хватает, — искренне ответила Карман. — Всего около тысячи человек. Не все в этом лагере. Когда мы впервые собрались, человек, которого мы избрали нашим командиром, предложил, чтобы мы воевали именно так, и до сих пор эта тактика оказывалась очень эффективной. В регионе пять базовых лагерей. Люди, которых вы встретили, — охранный патруль, они высматривали противника, чтобы националисты не застигли нас врасплох. — Кармен улыбнулась. — Пусть лучше все сюрпризы достанутся фашистам.

— И давно вы так живете? — спросила Дженни.

И снова лицо Кармен омрачилось.

— Чуть больше года; я присоединилась к группе после знакомства с командиром.

— Кто он? — спросил Марк, снова пытаясь увести разговор от болезненной темы.

— Мы зовем его Ла Тромпетиста, Трубач. Он великий человек, большой друг Испании и нашего общего дела.

— Он не испанец? — удивился Марк.

Кармен удивленно взглянула на него и улыбнулась.

— Нет. Вы с ним еще познакомитесь, дай бог; сейчас он уехал. А теперь давайте ужинать. Вы наверняка проголодались.

За ужином Марк и Дженни думали о Кармен, ее трагическом прошлом и о том, с каким чувством она говорила о Трубаче. Этот загадочный человек вызывал у нее явное почтение. Дженни, прекрасно зная, как ведут себя влюбленные, так как сама была влюблена в Марка, догадывалась, что Карман любит Трубача.

В последующие несколько недель Кармен и другие солдаты учили Марка и Дженни основам ведения партизанского боя. Марк и Дженни узнали, как бесшумно передвигаться по лесу и не оставлять следов. Их научили искать признаки перемещения противника, отметины колес или следы обуви, примятые и сломанные кусты и прочие приметы присутствия незваных гостей. Они научились обращаться с разными видами оружия от автоматической винтовки до револьвера: заряжать, взводить курок, целиться. Им также преподали основы рукопашного боя, научили пользоваться кинжалом и применять для нападения такие части тела, которые они бы и не подумали использовать как оружие. Хотя оружейник научил их пользоваться огнестрельным оружием, стрелять им запрещали.

Кармен объяснила почему.

— В такой глуши звуки слышны за много километров; мы можем себя выдать, стрельба сразу покажет, где мы находимся. Кроме того, — с улыбкой добавила она, — у нас мало патронов, так что старайтесь стрелять только в фашистов.

Обращаться со взрывчаткой их учила Кармен. Теперь они умели устанавливать детонатор, размещать взрывчатку там, где сильнее всего рванет, отмерять нужную длину шнура, чтобы успеть отбежать на безопасное расстояние. Кармен также научила их особым трюкам, которые узнала от командира. Все это время они видели лишь тех, кто находился в лагере, когда они пришли. Шли недели, и становилось ясно, что Кармен тревожится за остальных членов группы. А потом однажды поздно вечером, когда Марк и Дженни лежали в кровати из необработанных сосновых досок, они услышали стук лошадиных копыт. Очевидно, приехали свои — не было встревоженных криков, лишь разговор вполголоса, а за ним тишина.

Наутро их разбудил стук копыт, разносящийся далеким эхом. Они вышли из хижины и увидели Кармен; та стояла на пороге с чашкой недопитого кофе и смотрела на край леса. Она повернулась к ним и медленно, вальяжно улыбнулась.

— Буэнос диас, амигос[25], — тихо проговорила Кармен. На ее лице читалось мечтательное удовлетворение, резко контрастировавшее с хмурым обеспокоенным выражением предыдущих дней. — Вы рано легли спать и пропустили встречу с нашим командиром. Он приехал ночью и уже ускакал. Мы в состоянии повышенной готовности: в районе замечен противник. Командир запланировал несколько атак; окажем националистам горячий прием. Участвуют все, включая меня и вас. Возьмем всех, кто остался в лагере, и будем патрулировать периметр — лес к востоку и северу.

— А юг и запад? — спросил Марк.

Кармен указала на горы.

— Если они перейдут этот хребет, я очень удивлюсь. Впрочем, пусть попробуют; будет волкам пир, — с улыбкой добавила она.

Глава тридцатая

В эпоху сухого закона Джесси Баркер, или, как его теперь звали, Джек Барлоу, вел весьма успешный бизнес в Соединенных Штатах. На корабле он подружился с итальянскими иммигрантами, а у тех оказались очень полезные связи. Они и их «семьи» всегда нуждались в подставных лицах, которые могли бы обеспечить респектабельный фасад их нелегальной деятельности. Джесси идеально подходил для этой роли. Его обаяние и кажущаяся честность могли унять подозрения даже самого усердного следователя. К тому же большинство полицейских, которые могли бы осложнить ему жизнь, получали крупные взятки.

Однако цепь подпольных операций по торговле спиртным иногда давала сбои. Нелегальные алкогольные фабрики и пивоваренные заводы должны были работать под прикрытием; каждую партию незаконного спиртного прятали внутри ящиков с другим, законным товаром, и все это приводило к тому, что у «семей» постоянно возникали проблемы с логистикой. Но тут Джесси тоже пригодился: благодаря его проворству и сообразительности подпольщики всегда на шаг опережали власти.

Однако самой большой головной болью бутлегеров являлись конкуренты. Эпоха сухого закона породила спрос; конкурирующие организации могли бы процветать, но, увы, пока не научились сотрудничеству, которое, как известно, всегда выгоднее конфликта. Жадность привела членов фракций на криминальную стезю. Золотые годы сухого закона принесли им деньги и власть, но жадность заставила желать больше денег и больше власти. Однако стоило им заполучить и заработать больше, как жадность просыпалась снова. В то время в Америке можно было