— Самка беременна от Валуа.

— Но она пропахла этим бетой.

— Да, пропахла.

Один из северных Альф, подошёл к Таис — заставляя меня приглушенно зарычать — и, поведя носом, постановил:

— Альфу Валуа спровоцировали. На губах самки явных запах чужого самца.

Он презрительно кивнул на окровавленный мешок мяса рядом со мной.

— Его запах.

— Бета должен быть наказан, — подал голос Грег. — Альфа Валуа может растерзать его, но традиционно Совет не может быть омрачён убийством.

— Отложить казнь — дело — то.

— Наглец поплатиться — влезть в отношения истинной пары.

— Это Баев слишком много себе позволяет.

Грег поднял руку, призывая вожаков к тишине.

— Нас здесь достаточное количество, чтобы мы смогли заблокировать силу зверя этого беты, — усмехнулся Грег. — Пусть он восстанавливается как человек.

— На целый лунный год!

— Мы сможем!

— Разумеется.

— Давайте проведем ритуал прямо сейчас, чтобы он не успел восстановиться.

— Согласен: никто не может вставать между Альфой и его истинной.

— Это будет хороший урок наглецу.

— Пожалуйста, Этьен, — кинулась ко мне в ноги Таис. — Пожалуйста, пожалей его. Он не виноват. Это я. Понимаешь, я! Прошу тебя! Я всё сделаю…

Я некрасиво ощерился, насмешливо протянув.

— Ты должна будешь лизать мне ноги только за то, что я оставил его в живых и сейчас настолько добр, что не настаиваю на показательной казни этой твари.

Мне было физически трудно оставаться на расстоянии от неё.

Волк то требовал прекратить биение сердца истекающего кровью беты, посмевшего покуситься на мою пару; то схватить эту самую пару и никогда больше не выпускать из своих рук.

Но я понимал, что ещё не время. Совет… Совет всё окончательно расставит по местам.

И тогда ты, девочка, никуда от меня больше не дерешься.

И драть я тебя буду так, что ты навсегда забудешь, как это находится без моего члена. И никогда больше не посмеешь даже посмотреть на другого мужика.

А этот… пусть живёт — и наслаждается остатком своей непутёвой жизни в одиночку.

Я нашёл взглядом Рамзи.

— Надеюсь теперь добрый хозяин позволит моей свите присоединиться к их Луне? Или опять будем ждать окончания Совета?

— Да… разумеется, — стушевался шотландец, допустивший в своём замке этот досадный инцидент. — Разумеется, Альфа.

— Стремясь к лучшему, мы часто портим хорошее, — хмыкнул Грег, вставая за мной. — Этот полутруп и на вашей совести, Рамзи. Не стоило вам безоговорочно доверять Баеву.

Таис сделала шаг в сторону, и я было потянулся за ней — но моё плечо вовремя сжал Грег.

— Унести этот мусор в зал, — приказал он Рамзи. — И следуйте за нами. Вы вместе с Кириллом Баевым будете участвовать в обряде.

Тая

Когда Альфа Баев покинул комнату, я ощутила, что судьба моя решена — и теперь так или иначе, но я всегда буду привязана к Этьену.

Одно осознание этого лишало меня любой надежды на будущее

Я уже вспоминала сегодня мать — то, как беспомощно она рассказывала бабушке о своём браке — и муже, который принуждал её жить с ним.

А её исповедь в дневнике? Если поменять имена, то будет казаться, что писала это я.

Это похоже на нескончаемую пытку, которую нельзя никак прекратить, — писала мама в своём дневнике. — Толя делает всё, чтобы я оставалась в зависимости от него, и в тоже время каждый день и каждую ночь делает мне больно своими изменами. Он уже давно из моего любимого превратился в ненавистное чудовище… а может, он всегда и был таким, просто я этого не замечала. Когда он приходит домой, он пахнет сексом и чужими девками; смеясь, он любит демонстрировать мне их трусики, в то время как сами девки хвастают дорогими подарками моего дорогого мужа. И сколько этих других перебывало в его офисе, машине, съемных квартирах?

При этом отец мой был простым человеком… хорошо, не человеком — оборотнем. Но он не был ни Альфой, ни герцогом целой страны.

Какие уж тут сравнения.

Я зажмурилась, вспоминая сегодняшнее появление Этьена в коридоре. Смуглое породистое лицо, цепкий, сверкающий взгляд, безупречный деловой костюм.

Даже после всего, что он сделал — может сделать в будущем — меня к нему тянуло.

Волчицу — меня, или меня — волчицу. Кому из них хотелось во что бы то ни стало лизнуть шею Валуа?

А я ведь даже сейчас ощущала аромат, исходивший от него — аромат, сводивший меня с ума.

Но так не должно быть. Он монстр. Садист. Высокомерный сноб.

И мужчина, который принуждал меня жить с ним. Принуждал!!!!

Я встала и прошлась к окну и обратно, чувствуя, как начинает раскалываться голова.

Да, если отбросить всё напускное, голая правда окажется ужасной.

Сегодня мне хотелось… его.

Пусть всего на одно мгновение, пусть даже мне — а моему зверю, но хотелось. Я судорожно вздохнула, с ужасом понимая, что и мама была всё — таки права: мне передалась от отца эта мерзость. Я всё же животное — похотливое, тупое животное. Только животное может желать …этого зверя.

— Тай, ты не против, я спущусь вниз, сделаю тебе отвар? — спросила Настя, озабоченно нахмурившись. — Мне не нравится мне твоя бледность.

— Хорошо, — кивнула я, всё ещё пребывая в своих мыслях.

— Одну я тебя оставлять не хочу… — Настя выглянула за дверь и что — то передала охранникам. — Подожду, пока Фернандо придет.

Но, как выяснилось, мой лечащий врач сейчас обращался с Гийомом, лечащим врачом Валуа. Поэтому к нам поднялся Гильермо.

— Что — то случилось?

— О, как хорошо, что ты здесь, — кивнула Настя. — Гильермо, посидишь с Таей, пока я заварю ей травки?

— С большим удовольствием, — рассмеялся Гильермо, подходя ближе. — Как себя чувствуют наши красавицы?

Я положила руку на живот.

— Вроде неплохо.

— Только мне её бледность не нравится, — покачала головой Настя, и уже закрывая за собой дверь, крикнула: — Я скоро.

А мы с Ги остались одни.

— Прямо как подарок, — улыбнулся Гильермо. — Тая, я надеялся переговорить с тобой наедине перед Советом.

— Не надо, — замотала я головой.

— Но Тая…

— Пожалуйста, Гильермо. Всё уже решено. Так или иначе, но мне придется вернуться в Ангулем.

— Только не говори, что ты смирилась, — вскочил на ноги Гильермо. — Ты и твоя дочка достойна лучшей жизни.

— Сейчас альфа Баев передаёт моё предложение Валуа, — отведя взгляд в сторону, прошептала я. — По этому предложению, я согласна буду вернуться в его стаю и без решения Совета, если он пообещать больше не причинять боли ни мне, ни моей дочери.

— Тая! — раненым зверем крикнул Гильермо, присаживаясь возле меня на корточки. Взяв мои ладони