Шрифт:
Закладка:
На базе Каналоа показал два наконечника. Я повертел в руках.
— Спасибо, дружище! — тепло поблагодарил парня. — Только знаешь что? Хоть острия ты и впрямь сделал отличными, только завтра мне ими довольно толстую шкуру надо будет пробить. И чешуя там плотная. Возьми маленький отщеп кремня, прям вот такой, — показал на ногте, — и вставь в наконечник. Только чтоб острие торчало.
Помню ещё со школы, микролиты — более поздняя человеческая придумка, когда не целиковый камень использовали, а вставляли на место режущей кромки или наконечника маленький отщеп. Удобно. К примеру, весь меч из дерева, и только по краю вставлены заменяемые микролитики.
Каналоа почесал затылок, подёргал себя за нос. Качнул головой:
— Попробую.
Потом мы достали из формы застывший латекс. Вот чёрт! Запоздало спохватился я, а станок-то так и не восстановили! Попробовали прокатать его толстым бамбуковым бревном, прямо на земле. Получилось очень плохо — на него налипла куча песка, да и влаги выдавили из неё совсем мало.
— Ладно, — махнул я рукой, — помнишь, как коптить?
Каналоа кивнул.
— Займись, пожалуйста… Может что и выйдет, — поморщился я.
— Завтра ещё наберём, — обнадёжил Каналоа, — и валики я могу новые сделать.
— Конечно, наберём.
Настроение, если честно, было на нуле. Не хотелось вообще ничего. Сейчас бы стакан, чего, покрепче чая. И — к подругам нетяжёлого поведения…
— Вот что, Каналоа. Я… Я тут по делам… Ты давай, за старшего…
И, не дождавшись ответа от помощника, прыгнул в воду и поплыл к бамбуковой роще.
Пока шёл в посёлок, в голове крутилось что-то про клин клином и другая муть. Про грядущее испытание не думал вообще. Завтра подумаю, сейчас надо просто переключиться.
Инина была дома, её позвал мелкий пацанчик, лет наверно одиннадцати или двенадцати, шустрый и, как положено в его возрасте, любопытный.
Когда девушка вышла, из дома выглянул немолодой мужичок с усталым лицом. Я кивком поздоровался.
— Здравствуй… — немного растерянно поздоровалась подруга сестры.
— Привет, — со вздохом ответил я.
— Не думала, что ещё раз тебя увижу, — качая головой протянула девушка.
— Что, — я невесело усмехнулся, — место уже занято?
— Что? — словно силясь понять, наморщила она лоб.
— Я говорю, познакомилась уже с кем-то?
— Да я тут со всеми знакома, — по-прежнему не понимая, ответила Инина.
— Понятно… — махнул я рукой, — слушай… Не хочешь… — задумался: как сказать-то? — Не хочешь сделать ещё попытку?
— Попытку… Прости, Хеху, я тебя не понимаю, — девушка развела руками.
— Я, вообще-то, Скат, — поправил её. — Это меня сестра, по-прежнему, Хеху называет.
— А-а-а, прости, да, ты говорил, — припомнила девушка. — Так ты чего хотел-то, Скат?
Я уставился ей в глаза. Блин, подруга, тебе что, вот так прямо в лицо надо сказать? Без всяких реверансов и расшаркиваний?
— Пошли, погуляем.
— Поздно уже, темнеет, — взглянула она на небо.
Вспомнился диалог из виденного телеспектакля:
«Пойдём, прелестница в беседку!»
«Ой, там так темно!»
И бесподобный ответ графа:
«Ну не читать же мы там собираемся!»
Даже мелкий пацанчик уже всё понял, с ехидной улыбкой прошмыгнувший мимо нас в очередной раз.
— Ладно, — вздохнул я, — поздно так поздно…
— Погоди, Хе… Скат, — словно спохватилась девушка. — Я сейчас… — улыбнулась застенчиво, — только переоденусь.
Блин, дошло до неё, что ли? Может, ну его, нафиг? Я посмотрел на небо, глянул назад, туда, откуда пришёл. Но уйти не успел.
— А вот, и я!
Хм… Как по мне, а на ней было такое же платье — та же дерюга из размочаленных, ещё зелёных грубо переплетённых волокон. Ну, может, чуть посвежее.
— Куда пойдём?
— Мне не важно, — пожал плечами я. — А, впрочем, знаешь? Есть тут одно место…
Всю дорогу молчали. Мне было откровенно хреново, а Инина, похоже, просто не разговорчивая. Наконец, мы проломились сквозь тонкий подлесок и вышли на знакомый обрыв.
Девушка рефлекторно отшатнулась и схватила меня за руку.
— Ну что ты, глупая, — придержал я её, — ты посмотри, — не удержался, обвёл рукой открывшуюся панораму, — какая красота!
— Страшно, — чуть ли не отбивая дробь зубами заявила Инина.
Промелькнула мысль: «интересно, а если я сейчас обниму её и прыгну?»
Только вот оттуда — пройти надо метров шесть подальше, тогда точно на камни не попадём.
Небось в полёте сердечный приступ случится⁈
— Может… пойдём отсюда? — несмело попросила меня девушка.
А я, молча, развернул её к себе, обнял подрагивающее тело, посмотрел в глаза. Рука моя опустилась к краю подола, потянула вверх.
— Подожди, — тихо попросила Инина, — мы с мамой его целых пять дней делали.
Она освободилась из моих рук, стащила платье через голову. Ну ладно, раз такое дело… Я достал кинжал и быстро нарубил охапку свежей зелени.
Потом она быстро уснула, положив голову мне на грудь. Не удивительно — мне запала хватило надолго. Тело молодое, плюс давно женщины не было, плюс адреналина за последние дни у меня в крови — ведро, не меньше. Опять же, диета белковая.
Я лежал голый, обдуваемый тёплым океанским ветерком, прижимал к себе, такое-же обнажённое, женское тело и ни о чём не думал. Просто смотрел на то, как, прямо на глазах, темнеет небо и зажигаются первые звёзды.
Потом повернулся на бок, взял спящую девушку обеими руками «в охапку», накинул на нас сверху её платье… Ничего, если испортится, потом новое куплю. Или выменяю. Скоро у меня этой рыбы будет — завались.
Часть 3
Глава 21. Большая рыба
Наутро я проводил Инину до дома. Всю дорогу шли молча — у меня голова уже была забита сегодняшним днём, а она так ничего и не сказала. И не спросила тоже.
На базу ворвался, полный энтузиазма.
— Подъём, боец! Нас ждут великие дела!
— А я не сплю, — индифферентно хмыкнул Каналоа, уже возившийся с костром.
Физуху, спарринги и прочее я своей волей отменил. Но растяжку и дыхательные проделал с особым тщанием. И Каналоа заставил.
— Тебе сегодня меня контролировать. Может и нырнуть придётся.
— Придётся — нырну.
Чёрт каменный!
На завтрак не было ровным счётом ничего! Если не считать балыки. Вот же, гадство! Я же собирался вчера их хорошенько закоптить, чтоб сегодня ненароком поднести вождю. Дескать, смотри, главный, чё могу, помимо большой рыбы!
Мелькнула мысль, может так взять? Мясо вполне тугое, провялилось хорошо… Нет, с таким они тут могли быть и знакомы. Та же солёная рыба, только не высушенная, а завяленная. Может не сработать.
Короче, нафиг. Приберегу.
И я, прихватив поясную сетку, нырнул за моллюсками.
Пока Каналоа их запекал, я занялся гавайками. Предварительно, в роще срубил четыре подходящих шеста. Снова брал трёхметровые — рука уже привыкла, незачем в такой ответственный момент что-то кардинально менять. Разве что, предусмотрел, чтоб у вершинки они были достаточно толстые. Специально обрезал бамбук так, чтоб на конце получилась трубка сантиметров десять.
Туда, в два древка из четырёх, и вставил заготовленные вчера Каналоа наконечники. Получилось отлично — твёрдодеревянные стерженьки, с микролитическими кремниевыми вставочками в остриях, входили в бамбук плотно, но не насмерть.
К наконечникам привязал прочную бечеву — как раз, отлично легла в пазы и не мешала. Интересно, она какой рывок выдержит? Я подёргал прикидывая. Думаю — вполне хватит, не на кита иду. По моей идее, пропустить бы линь внутри бамбучины, но тогда её надо чем-то высверлить. Задача не сказать, чтоб невыполнимая, но времени займёт вагон. Ладно, после. Пока линь пустил поверху, подвязав редкими узелками по всей длине, чтоб не болтался.
Как основной рабочий жгут, собрался использовать тот, что лежал всё это время в запасе. Старый же, всё ещё живой, тоже решил взять с собой, на всякий. Посмотрел на новую каучуковую заготовку. Помял в руках, порастягивал… Ладно, махнул рукой, словно сам с собой разговаривая, запас карман не тянет. И тоже закинул в сетку, что использовал для сбора мидий. Жгуты, до поры, я собирался держать в воде, а то потекут на солнышке, вот будет потеха публике! Только мне при этом станет совсем не до смеха.
На берегу у деревни нас уже встречали. Понятно, что не толпа с транспарантами и оркестром — комитет по встрече изображал один Семис, от нетерпения
