Шрифт:
Закладка:
По толпе собравшихся пробежались смешки, некоторые перемолвились, словом-другим, словно вспоминая похожие случаи. Прям почувствовал себя молодым летёхой, что случайно затесался на сборище пожилых полковников, в момент, когда те, вдруг, решили вспомнить лейтенантские годы: «А помнишь как? — Да-а-а-а…».
Народу, меж тем, прибывало. Время от времени подходили ещё люди.
Увидел я и Ату с парочкой воинов, что неспешным шагом подошли и встали позади вождя.
Увидевший их Напо, словно расцвёл.
— Да вы видели, чем он добывал рыбу? Видели⁈… Копьё! — рука старейшины вытянулась в направлении моей лодки. — Принесите мне то, чем этот… орудовал!
Стоявший за его спиной сын метнулся, как шустрила, и через несколько секунд, чуть ли не на вытянутых руках, словно ему неприятно было держать в руках эту мерзость, принёс вторую снаряжённую гавайку. Правда жгут на неё я так и не перевязал, поскольку посчитал охоту законченной.
— Нас, очень кстати, почтил своим присутствием сам отец войны! — Напо склонился в его сторону, — Давайте же попросим его высказаться об этом вопиющем нарушении табу!
Вождь обернулся, поздоровался кивком. Ата церемонно ответил.
— Посмотри, пожалуйста, — Напо сделал знак сыну передать гавайку. — И скажи, разве можно брать в руки оружие кому-то другому, кроме людей твоей касты?
Ата, с видом «специально приглашённого эксперта» вышел вперёд, принял одной рукой переданный бамбуковый шест, осмотрел. С недоумением подёргал пальцем линь, что шёл вдоль древка. Нахмурившись, попробовал пальцами наконечник, помрачнел ещё больше.
Затем перехватил верхним хватом и замахнулся, как будто собравшись метнуть. Конечно же трёхметровый бамбуковый шест тут же провис с обоих концов, что вызвало недовольную гримасу на лице отца войны. Ата покачал головой, как бы говоря: «Нет, это не метнуть».
Перехватил нижним хватом. Принял позу, словно собираясь кого-то пырнуть, лицо стало жёстким. И с резким хэканьем послал «копьё» вперёд…
Короткий наконечник из твёрдого дерева закономерно выскочил из гнезда на конце древка и заболтался, раскачиваясь туда-сюда на полуметровом куске линя.
Лицо Аты перекосила брезгливость.
— Это не оружие, — категорично заявил он, протягивая гавайку в сторону. И вновь сын Напо метнулся вперёд, принял. — Это… дрянь какая-то! Слишком длинное!… Зачем такое? А это? — он повернулся к не успевшему уйти парню, пальцем качнул наконечник. — Кто вообще додумался до такого?
— Вот он! — вытянулись в мою сторону руки Напо… и его сына!
Сын, правда, тут же заработал уничижительный взгляд.
Ата нашёл взглядом меня, вновь покосился на Напо.
— Он?… Хм…
— Скажи, отец войны, — тут же влез Арииаху, — если это не оружие, может ли его использовать не человек войны? Не человек твоей касты?
— Да кому оно нужно? — Ата разве что руку не обтёр, после того как за гавайку подержался.
— Но, всё-таки, — продолжил настаивать Арииаху, — пользоваться этим… этой штукой, не будет нарушением законов?
— Да пусть им пользуется кто хочет! Не понимаю только, зачем? — Ата натурально пожал плечами.
— Вот этот человек, — вставил слово один из незнакомых мне старших, из группы Напо показал на меня, — убил этой штукой рыбу. Вот эту.
— Рыбу?… Таким дурацким копьём? Вернее палкой… — вытаращился на меня Ата. — Я знал, парень, что ты с чудинкой, но до такого… Рыбу же, насколько я знаю, сетями ловят!
— Спасибо тебе, отец войны, что так кстати оказался здесь и разъяснил нам кое-что в этом деле, — довольно ровно поблагодарил вождь главного воина.
— Не знаю, Напо, что вы тут затеяли, — повернулся Ата к старейшине рыбаков, — но звать меня ради этого дела, не стоило. И так дел много, а тут вы ещё… Ваша каста, вы и разбирайтесь.
Он махнул сопровождавшим его воинам, и они неторопливо покинули пляж.
Арииаху хотел было взять слово, но тут опять раздался голос Напо. Вот блин, да что ты никак не уймёшься!
— Вы слышали? Даже отец войны сказал, что рыбу ловят сетями. Сетями! А не дурацкими палками… Но я хочу, чтоб вы подумали вот ещё над чем! Этот человек… — он опять ткнул в меня пальцем.
Сук… Не перестанешь, я тебе его сломаю! Почувствовал, что начинаю закипать.
—… этот человек ещё и опускался под воду! Вы слышали⁈ А вы все знаете, что под воду имеют право опускаться лишь люди глубин! Я специально попросил прийти сюда отца глубин, — Напо развернулся к уже немаленькой толпе, выискивая кого-то-взглядом.
Понятно кого. Я просмотрел момент, когда Ситу присоединился к местному шабашу, но его высоченную фигуру не заметить теперь не мог. Рядом с ним мелькал Наставник, слегка помятый и хмурый. Там же виднелась злорадная рожа Кая. Кажется, я увидел ещё Маку и Алеки.
— Глубокоуважаемый Ситу, — повернувшись, и даже слегка привстав на стуле, попросил вождь, — я благодарен тебе что пришёл. Поможешь нам разобраться?
Ситу протолкался вперёд.
— Скажи, отец глубин, знаешь ли ты этого человека? — зашёлся в патетике Напо.
Но не успел Ситу ответить, как поднял руку я.
— Прости меня вождь, что открываю рот, на столь высоком собрании, — приложил руку к груди и чуть склонил голову, — но позволь мне сказать пару слов отцу глубин. Нас с ним связывают некоторые клятвы.
На словах про клятвы вождь бросил на меня быстрый взгляд. Остановил рукой уже надувшего грудь как барабан и готового разразиться гневной тирадой старейшину рыбаков.
— Говори, — кивнул коротко.
— Отец глубин, — начал я, — я помню все те клятвы, что давал, когда был Учеником. И я не нарушил, и не нарушу ни одну из них.
При этих словах, немного тревожно поглядывающий на меня, Ситу милостиво кивнул.
— И я сразу скажу, — продолжил я, воспользовавшись моментом, — я не опускался на дно. Моя добыча ходит в толще воды, и мне не зачем это делать. Более того, любой из тех, кто был там, и даже сам вождь, могут подтвердить, что большую часть времени я вообще провёл на поверхности. Да ты же сам, — я посмотрел на Ситу, — видел, как я плаваю! Ты сам тогда сказал, что мой метод не годится для человека глубин… Вот я и не пытаюсь им быть. Я просто добываю рыбу!
Напо, разве что, не скрипел зубами.
Ситу повернулся к вождю:
— Что бы вы сейчас не обсуждали, у моей касты нет претензий к этому человеку.
И, несмотря на удивлённо-возмущённые взгляды Кая на отца, вся компашка ныряльщиков ушла прочь с пляжа.
Похоже, подумал я весело, отбодались. Взглянул на Арииаху, тот ответил подбадривающим подмигиванием.
Но, не тут-то было!
— Послушайте меня! — в голосе Напо появились усталые нотки. — Послушай меня вождь… Я не хотел этого говорить, ибо дело касается другой касты…
При этих словах присутствующие резко прекратили переговариваться, тут же пропал и весь гомон.
— Думаете, я не узнавал про этого пацана? Думаете, что старый Напо совсем из ума выжил и просто так отказывается от вроде бы волшебных возможностей, что предлагает этот… молокосос? — тишина повисла такая, что вновь стало слышно шёпот волн, накатывающих на песок, шум ветра в недалёких кронах, крики птиц. — А вы знаете, за что его выгнали из касты глубин?
Ах, ты ж, скунс! Выгнали! Захотелось взять гавайку, что сын Напо бросил в прибое, не донеся до лодки, и воткнуть её в грузное брюхо немолодого аборигена.
— Да вот за тоже самое! — голос взлетел, звеня обвиняющими нотками. — И мы, и они, люди глубин, поколениями занимаемся своим делом так, как завещали наши отцы, наши деды, а им — их отцы и деды. И всегда всё было благополучно! Но, стоило на рифе Учеников появиться вот ему!… — опять толстый палец ткнул в мою сторону.
Ах, как же я хочу сломать этот палец! Не-е-ет… Я сначала возьму его и воткну этой роже прямо в глаз! А потом в жопу! А потом снова в глаз!…
—… сопляку, что возомнил себя непонятно кем! Как среди Учеников сразу же начались проблемы!
Присутствующие захлопали глазёнками. Вождь подобрался и смотрел заинтересованно.
— Не знали? — продолжал торжествующе Напо, словно прокурор на суде, «доставший из рукава» неопровержимые улики. — Скажи, Арииаху, — повернулся он к моему компаньону, — разве ты забыл, по чьей вине твой сын, на которого ты возлагал столько надежд, стал одноногим инвалидом? Ты ему доверился, ты даже сына своего
