Однако Оутс не был казнен на плахе. Жизнь ему была оставлена, но какая жизнь! До конца своих дней он должен был содержаться в тюрьме. Но, прежде чем он будет водворен туда, его ждала другая, гражданская, казнь.

В ближайший понедельник предписывалось вывести его к воротам Вестминстерского дворца и поставить на час у позорного столба. Надпись над его головой должна была оповещать людей о том, какое преступление он совершил. Таково наказание Оутсу было за его первую лживую клятву.

За вторую лживую клятву он должен был с той же надписью простоять час у позорного столба возле Королевской биржи в Лондоне.

В среду его следовало подвергнуть бичеванию на пути от Старых до Новых ворот лондонского Сити, от Олдгейта до Ньюгейта. В пятницу он должен был проделать обратный путь и вновь пережить бичевание.

В память о совершенных преступлениях, объявил судья, надлежит каждый год подвергать мистера Оутса такому же наказанию, пока он будет жив.

Отныне всю оставшуюся жизнь каждый год 24 апреля Оутса должны были приводить к Тайберну (в то время — официальное место проведения казней в Лондоне) и ставить на час у позорного столба прямо напротив виселицы.

Каждый год 9 августа — выводить к позорному столбу перед Вестминстерским дворцом.

Каждый год 10 августа — ставить на час у позорного столба на Чаринг-Кросс (перекресток главных улиц Вестминстера), 11 августа — в районе Темпла, а 2 сентября — возле Королевской биржи.

В заключение судья произнес: «Это — приговор судебной палаты, и мне следует прямо сказать вам: будь это в моей власти, то я был бы рад вынести вам смертный приговор, ведь вы его заслужили».

По окончании суда Титуса Оутса вывели на самое оживленное место в Лондоне и поставили у позорного столба на всеобщее поношение. Зеваки забрасывали его яйцами и нечистотами. Затем палач провел его тем же путем, коим оболганные им жертвы шли к месту казни — от Новых ворот к Тайберну. На протяжении всего этого пути палач нещадно хлестал кнутом закоренелого преступника. По окончании сей исправительной процедуры измученное, окровавленное тело доносчика отволокли обратно в застенок. Губитель человеческих душ, еще недавно живший в Лондоне, как в раю, мог теперь много месяцев созерцать, как гибнет, разлагаясь, его бренное тело, пока его собственная душа готовится к адским мукам.

Сохранились старинные рисунки, изображающие наказание Титуса Оутса. На одном этот лжец и предатель стоит у позорного столба; его голова и руки зажаты деревянными колодками, а хохочущая чернь обступила его со всех сторон. На соседнем рисунке палач вовсю хлещет его плетью. Рисунки обрамлены медальонами с портретами тех людей, коих он оклеветал. Надпись внизу, сделанная по-латыни, обличает преступника и сообщает о постигшей его каре.

Награждение виновного

Оутсу, впрочем, повезло — в отличие от его жертв. Пока Яков II правил Англией, наказание, вынесенное ему, исполнялось неукоснительно.

Однако после «Славной революции» (так назвали государственный переворот, совершенный в Англии в 1688 году, когда правитель Нидерландов Вильгельм Оранский сверг Якова II и стал новым королем Англии — Вильгельмом III) вспомнили и о заклятом враге предыдущего монарха.

Новый король не только помиловал Оутса, но и взял под свою защиту. Произошло неслыханное: тюремные врата распахнулись для губителя человеческих душ. Ему даже назначили пенсион в размере пяти фунтов стерлингов в неделю. В 1698 году размер выплат был повышен до 300 фунтов в год.

Тюрьма нисколько не перевоспитала Оутса. Он обратился в парламент, чтобы ему разрешили вновь клятвенно подтвердить данные прежде свидетельские показания.

Однако ему уже не удалось завоевать былое расположение общества. Он доживал свой земной срок в болезнях и забвении. Оутс умер в Лондоне в 1705 году. Обстоятельства его смерти неизвестны.

Становление политической системы

Политический истеблишмент Англии не вынес особых уроков из этого дела. Лжец был приструнен, но никакого серьезного разбирательства в связи с необоснованными обвинениями не было. Вплоть до XIX века католики в Be-ликобритании оставались под подозрением. Считалось, что они — прирожденные враги британской государственности. Действуют в интересах неких зарубежных сил, враждебных Британии, являясь, так сказать, «иноагентами».

Зато политический кризис, охвативший Англию после ареста Оутса, способствовал становлению в стране той двухпартийной системы, что стала опорой британской государственности на века. Политики, находившиеся в оппозиции к династии Стюартов, образовали партию вигов. Блюстители традиций, сторонники Стюартов, стали ядром партии тори (консерваторов).

После «Славной революции» тори сделались «лояльной оппозицией Его Величества». При наличии в стране реальной, официально признанной оппозиции отпала необходимость в тайных заговорах. Отныне отстаивать свое мнение, протестовать против правительственных решений, влиять на государственную политику можно было и с парламентской трибуны, не прибегая к методам заговорщиков. Возражать властям позволялось теперь открыто. Блистательные речи парламентских ораторов производили больше шума, чем взорванная пороховая бочка. Риторика победила кинжал, тот ржавел теперь втуне. Время убийств и переворотов прошло. Осталась большая политика, где прежних конспираторов и внесистемных оппозиционеров воспринимали теперь как достойных политических противников. Их не преследовали — к ним прислушивались. Наступала триумфальная эпоха в истории Великобритании.

4. Тайны Испании

«Черная легенда»

Согласно определению, которое дано в «Словаре Королевской академии испанского языка», Leyenda Negra, «черной легендой» называется система воззрений, сложившаяся еще в XVI веке и всячески очерняющая внутреннюю и внешнюю политику Испанского королевства. Уже само название подсказывает, что воззрения эти были и мрачными, и невежественными, и одновременно фальшивыми. Вместо «светлой яви», которая могла бы разверзнуться перед мысленным взором человека, в его голове расстилалась темная муть пересудов и измышлений. Это была обманчиво ровная дорога (если позволительно сравнивать мыслительный процесс со странствием), ступив на которую человек безнадежно увязал во лжи и ненависти к Испании — все равно, была ли она его родиной или всего лишь соседней страной, стремившейся навязать другим свои консервативные ценности.

Эти «испанофобские» взгляды стали распространяться еще в канун эпохи Реформации и окончательно оформились в пору затяжных войн между протестантскими государствами и католической Испанией в XVI веке, но сам термин появился недавно — чуть более ста лет назад.

Худериас

В 1913 году сотрудник испанского Министерства иностранных дел Хулиан Худериас (1877–1918) получил премию, учрежденную еженедельником «La llustracion Espanola у Americana». Участникам этого конкурса предлагалось объяснить, как формируется образ Испании в глазах иностранцев. Сочинение Худериаса публиковалось по частям, из номера в номер, в пяти выпусках этого журнала в 1913–1914 годах и вскоре, в том же 1914