В покоях Людовика были высокие стрельчатые окна со свинцовыми переплетами и чуть меньше мебели, чем в остальном дворце. Цинтия иДимитрий сидели в креслах с низкими спинками лицом к камину иЛюдовику. Лицо короля было в тени, и они не могли различить его выражения.

Людовик сказал:

–Так какое банкирам дело до никчемного Кларенсова документа?

–Эдуард Английский должен банку значительные суммы.– Цинтия говорила нараспев, как гонец, заучивший послание наизусть, но понимающий его смысл.– Некоторые его долги затруднительно взыскать.

–Это обычное затруднение тех, кто ссужает деньги монархам.

Цинтия продолжила:

–Часть этих долгов взята на имя герцога Кларенса. Юристы банка полагают, что если Эдуард докажет участие Кларенса в измене, то объявит, что деньги взяты без его ведома, и откажется платить.

Людовик разглядывал свое отражение в кубке.

–Даже если допустить, что этот документ… более чем слух… зачем мне спасать герцога Кларенса от праведного братнего гнева?

–Как вы знаете, банк в политику не вмешивается.

Людовик рассмеялся:

–Конечно. Извините меня, доктор. Продолжайте.

–Вы владеете документом, который не представляет никакой ценности для вас, но представляет некоторую ценность для банка. Банк желает его купить.

–И во сколько банк его оценивает?

Цинтия отпила маленький глоток вина и ничего не ответила. Она думала оФальконе, гонце, которого помогла убить. Гадала, куда он ехал и скаким посланием. Она видела обгорелые листы, когда Хивел коснулся ее своим сознанием. Быть может, здесь ждали гонца. Быть может, она исполняет последнюю волю Лоренцо.

Она задавила в себе эти мысли.

Людовик снова хохотнул.

–Мои долги – тоже монаршие.– Он склонил голову набок, глянул на Димитрия и забарабанил пальцами по подлокотнику.– Гектор. Грек? Византиец?

–Я советник этой дамы по техническим вопросам,– ответил Димитрий на безупречном французском.

–В таком случае вы тоже должны меня извинить. Не следует в своих допущениях заходить чересчур далеко или недостаточно далеко.– Людовик помолчал, потом заговорил быстро:– Документ, разумеется, пустышка… идиотская сделка между двумя изгнанниками по поводу того, что ни одному из них не принадлежит. Он не стоит и одного золотого… безанта.

Цинтия сказала:

–В таком случае любая цена будет прибылью.

–Он принадлежит королеве Англии.

–Дочери герцога Анжуйского,– тихо сказал Димитрий.– А вы король Франции.

Людовик откинулся в кресле, повернулся к ним в профиль, погладил длинный нос. Пламя камина осветило его улыбку.

В дверь быстро постучали.

Людовик перестал барабанить пальцами.

–Войдите,– раздраженно сказал он.

Вошел Рейнар и поклонился.

–Прошу прощения, государь, но в замке действующий колдун. Я почувствовал его несколько минут назад. Это не Фламбо и не Виртц.

–Где он?

–Точно не знаю, государь; ястарался избежать прямого столкновения.

Людовик повернулся кДимитрию иЦинтии.

–Рейнар…

–Да, ваше величество?

–Подожди здесь. Проследи, чтобы никто не побеспокоил наших гостей. А особенно чужие колдуны.

–Да, ваше величество.

Людовик встал и прошел мимо Рейнара. Тот затворил дверь и опустил щеколду, затем прислонился к двери. Поза выражала растерянность и напряжение, но лицо, как всегда, было непроницаемым.

Цинтия сидела молча и неподвижно. Димитрий наполнил три кубка вином.

–Мы отправимся немедленно,– сказал Хивел.– И я думаю, что дам Monsieur le Magicien[44] некоторые практические советы. Ваша милость позволит?

–Не сейчас,– тихо ответила Маргарита.– Я не помню вас таким нетерпеливым… Вы говорили, это противоречит законам магии. До Кале далеко, вы можете подождать чуть дольше.– И добавила сурово:– В шато есть комнаты. Вас больше не интересуют за́мки?

–Ваша милость оказывает нам дурную услугу.

–Да неужели?! Королева Англии оказывает дурную услугу двум змеям в докторских мантиях?– Она встала с кресла, подошла кХивелу и посмотрела на него почти в упор.– У вас редкий и неестественный талант к выживанию, что делает вас ценным орудием, однако не забывайте, что вы всего лишь орудие.

–Да, мадам.

–«Да, мадам».– Маргарита глянула на Грегора.– А вы здесь зачем, лицемер? Думаете, оттого что вы моложе, вы лучше этого ходячего трупа? Ваш талант к выживанию так же противоестествен, как его.– Она вытащила из-за пазухи медальон на цепочке – восьмиконечную звезду с кровавым гелиотропом посередине.– Знаете, что это?

Она покачала звездой перед лицом Грегора; тот торопливо попятился и отвернулся.

Маргарита замерла, как будто не ждала такого; медальон качался на цепочке.

Она стояла кХивелу спиной. Он резко повернул голову и тронул свой висок.

–Мы понимаем, мадам,– сказал Хивел.

В тот миг, когда Маргарита обернулась к нему, он незаметно для нее указал Грегору на дверь. Тот кивнул.

Она сказала:

–Вы понимаете, что я глупая женщина, которая лежала бы сейчас нагой в английском подземелье, не сочти Людовик, которого никто глупым не назовет, что надежда заполучить земли моего отца стоит нескольких золотых безантов. Я хочу, чтобы вы поняли нечто большее.

–Это звезда возлюбленной Иштар, ваша милость.

–«Возлюбленной»! Вы зовете возлюбленной жабу и целуете ее. Но да, это Ее звезда. И теперь, когда геральдических львов Англии присвоило Оскверненное Солнце, это мой знак.– Она поглядела на звезду, потом на Хивела.– Я Иштар. Я дверь, ведущая в бурю. Из-за меня братья будут убивать друг друга.

Маргарита левой рукой поймала медальон, стиснула его в кулаке и повернулась кГрегору. Глаза ее сверкали, из голоса пропала всякая мелодичность.

–И я Ламия, которая за смерть родного сына убьет детей Геры.

Она выставила кулак с зажатой звездой, между стиснутыми пальцами выступила капля крови.

–Ты. Украдешь. Жизнь. У детей Геры Вудвилл.

Хивел сзади потянулся к ее затылку.

–И у подлой Невилл. От которой мой сын не получил ничего. И которая сбежала в постель Ричарда Плантагенета.

Хивел коснулся пальцами ее волос.

Маргарита уронила руку и проговорила без прежнего жара:

–Идите. Я повелеваю вам ехать вАнглию. Убивайте там, как добрые англичане.