Грегор сказал:

–Трудно править страной, в которой два короля.

Хивел продолжал:

–Через некоторое время Рене выкупил свою дочь и забрал вАнжу, где она с тех пор и живет.

–Странно, что Людовик не попытался выдать ее за Эдуарда,– заметила Цинтия.

–Он уже пытался выдать за него свою свояченицу. Все было устроено через Ричарда Невилла, графа Уорика, одного из самых ловких интриганов вАнглии: Эдуард получит корону и французскую принцессу, все в течение недели. И тут Уорику сообщают, что у короля уже есть жена – он тайно обвенчался с вдовой рыцаря. Ланкастерского рыцаря к тому же. Уорик позеленел от злости, аБона Савойская отправилась в другое место.

–Бона,– неуверенно повторила Цинтия.– Она же отправилась вИталию? Вышла за Галеаццо Марию Сфорцу, герцога Миланского.

–Да.

Цинтия спросила:

–Неужели за каждой свадьбой в мире стоят войска?

–Выше титула барона – почти за каждой… Смотрите.– Хивел указал в окно.

Справа вздымалась футов на сорок каменная стена с цилиндрическими башнями по всей длине – их было больше десятка, все в черно-белую полосу. Над стеной на фоне алого закатного неба чернели высокие шпили. Сразу за крепостью в темной Луаре отражались фонари и сторожевые костры.

–Анжерский замок,– сказал Хивел.– Дворец всех правящих династий страны.

Улица была узкая и темная, но довольно чистая. Приятно пахло готовкой и чем-то пряным, непонятным.

Хивел остановился под вывеской: медное рельефное изображение котла-треножника, из которого поднимался нарисованный на коже пар. Хивел постучал, дверь приоткрылась.

–Передир!– донеслось из двери, затем тише:– Передир. Заходите. Заходите все.

Человек, впустивший их в дом, был сгорбленный и низкорослый; он двигался семенящей походкой и походил на карлика. Нос у него был большой и прямой, улыбка – кривая, над глазами нависали кустистые брови.

–Квентин Котельник,– представил его Хивел.– И, что большая редкость, настоящий алхимик.

–То есть вы хотите сказать, он умеет превращать свинец в золото?– вежливо спросил Грегор.

–Я хочу сказать, он не говорит, будто это умеет. Квентин, я слышал, у вас для меня новости.

Кривая улыбка сделалась скорбной.

–Да, и новости эти дурные. Заходите все, тут теплее.

В дальнем конце дома было жарко. Отсюда, из комнаты, наполненной паром, и шел странный запах, который они почувствовали снаружи. Здесь он щекотал ноздри и ударял в голову. На огне кипели с полдюжины металлических котлов, на полках теснились склянки всех форм и размеров. Повсюду стояли горшки и корзины с сушеными травами, пучки сухих листьев висели под потолком.

Квентин остановился перед одним котлом, еще сильнее согнув горбатую спину.

–Мне надо им заняться, Передир. Веди остальных в комнату.

Хивел через плотно закрывающуюся дверь провел спутников на каменную лестницу и дальше в сводчатое помещение с колоннами. Столы и полки здесь были заставлены сложными химическими аппаратами.

–На столы не садитесь,– предупредил Хивел.– И осторожнее с лужами.

Димитрий оперся рукой на колонну, но тут же отдернул ладонь и ощупал поверхность пальцами.

–Трубы,– заключил он и привалился к камню плечом, согреваясь сквозь кожаную куртку.– Чем он занимается летом?

–Исследованиями,– ответил Квентин, входя с лестницы.– За городом некому учуять мои ошибки.– Он протянул Цинтии букетик сухих цветов.– Бессмертник, мадемуазель Риччи, фенхель и розмарин. Я немного знаком с вашим отцом; унас вАнжере много подагриков. Как поживает доктор?

–Он умер, мастер Квентин,– спокойно ответила она.

–Ох.

Квентин уронил руки, и они повисли, как у марионетки. Цинтия забрала у него букетик.

–Розмарин,– сказала она,– для памяти.

Квентин поднял лицо и немного просветлел.

Затем повернулся кХивелу:

–Теперь мои дурные вести, Передир. Документ Кларенса и впрямь существует. Он у королевы Маргариты, и та намерена с его помощью сгубить Кларенса.

–Кто такой Кларенс?– спросил Дими.

–Джордж Плантагенет, герцог Кларенс,– сказал Хивел.– Вероломный брат короля.– Он вновь обратился кКвентину:– Почему сейчас?

–А вы не слышали? Ну да, вы снова были на востоке. Так вот. Год назад у герцога умерли жена и сын, после чего он отчасти повредился в уме. Вроде бы собрался жениться на французской наследнице, какой-то бургундской даме…

Димитрий скривился.

–А потом… совершил убийство под видом правосудия. Какую-то несчастную женщину, служанку герцогини, вытащили из постели, обвинили в отравлении госпожи, осудили и повесили. И все за одно утро. И еще казнили слугу за убийство мальчика.

Квентин отвернулся. Плечи его напряглись.

–Люди с радостью подхватывают любой слух, но в данном случае я знаю, что история правдива. Мне ее поведал Людовик, специально вызвав меня к себе.

–Почему вас?– спросила Цинтия.

Не поворачиваясь к ней, Квентин ответил:

–Потому что, согласно свидетельствам, герцогиня умерла более чем через девять недель после того, как ей подсыпали яд. Людовик хотел знать, существует ли такой медленный яд, и если да, смогу ли я его изготовить.

–А он существует?– спросил Дими.

–Нет, конечно!– ответила Цинтия.

Все надолго замолчали; можно было различить, как булькают котлы этажом ниже.

Квентин смущенно произнес:

–Простите меня, сударыня. Ваш отец, разумеется, говорил мне, что вы тоже врач, но я позабыл.

–Ничего страшного, мастер Квентин.

Он кивнул.

–Были и другие слухи. Обвинения в убийстве посредством колдовства, в том, что герцог сорвал заседание королевского совета, и даже в мятеже.

–Еще одном,– заметил Хивел.

–Говорят, что король Англии очень зол. И, возможно, его брат зажился на свете.

–Дров за свою жизнь уж точно наломал слишком много. И документ определенно не умерит Эдуардов гнев.– Хивел оглядел собравшихся.– Я говорил, что Кларенс поддержал Генриха Шестого в год, когда того восстановили на престоле. С тех пор ходят слухи о документе, с печатью Генриха, назначавшем Кларенса наследником английской короны, если уГенриха не останется мужского потомства. Очевидно, это была плата за возвращение Ланкастеров к власти.– Хивел поглядел на Квентина,– У вас есть подобия?

–Да.

–Несите их.

Квентин странно на него взглянул, собрался было возразить, но промолчал и засеменил прочь.

–Расчистите этот стол.– Хивел указал на квадратную столешницу из темного стекла.