меня всячески поддержала.

— Сармат! — вдруг встал Ахмет, заметив мою озадаченную рожу, — прошу тебя, не прогоняй моего дорого гостя! Я его ещё месяц назад пригласил. Это, если ты не в курсе, мой будущий, лучший в империи, разведчик!

— Разведчик? — заржал мужик. — Да он сиську мамкину не найдёт, не то что вражеское войско!

— Ты мой друг, в корне не прав! — перекрикивая издевательский, пьяный хохот, проорал Ахмет. — этот пацан, мою стрелу с лёта сумел сбить. А летела она, не абы-куды, а прямо в его наглую рожу! Ты такое, хоть раз видел?

— Твою стрелу?! — искренне удивился гость. — Нет, не видел. Да и не поверю я в это никогда! Чтобы твою быструю стрелу, хоть кто-то сбить сумел!

— Так, что мне делать? — спросил я у Ахмета. — присаживаться или мотать?

— Садись ко мне, Комар, — поманил меня Ахмет.

— Нет уж! — остановил меня рукой, Сармат. — Пусть со мной сядет! Хочу с таким багатуром, поближе познакомится! — И все рядом сидящее, тут же, не сговариваясь и без всякой команды, быстро подвинулись, уступив мне явно козырное место.

— Сармат. — представился мужик, протянув свою огромную лапу. — Сын хана Алтына.

— Комар. — положил и я свою, теряющуюся в его ладони руку. — Сын Мбека.

— Мбека? — немного удивился мужик. — Хм… Не того ли огромного увальня, что потчевал нас пару лун назад? Как он там, что-то его не видно. Наверное, ещё больше разжирел на общественных харчах?

— Того-того! — ответил за меня Ахмет. — Только, нету его больше. Медведь горло, в раз располосил. Заодно отправив жирдяя к праотцам.

— Соболезную, Комар! — похлопал меня по плечу Сармат. — Но так, может даже и лучше… Из дома его выгнали, двадцать пятый сын хана не пойми от какой, наложницы. И не просто, наложницы. А говорят, — настоящей ведьмы! Да и готовил он, если честно, достаточно скверно. А мишке и такая добыча в радость! Чего добру пропадать… — все тут же заржали.

— Ну, от наложницы или нет, — неожиданно поправил его Ахмет, — но хан его при рождении признал, и его потомство, считай тоже. А то что тот, не понятно в кого пошёл, это уже вопрос десятый. Так что рядом с тобой Сармат, сидит истинный воин, настоящий потомок древнейшего рода в империи, и надеюсь, мой будущий, лучший разведчик…

— Ну, а с медведем-то что? Разведчик… — вдруг улыбнулся мне Сармат. — Великий воин надеюсь, отомстил за отца? Укокошил топтыгина? Или как и положено сопляку его возраста, спрятался за мамкиной юбкой? — и он снова засмеялся, а с ним и два десятка его воинов. Но на удивление гостя, остальные присутствующие, его не поддержали.

— Что?! — не понял он. — Неужели, отомстил? Своей быстрой стрелой попал медведю в глаз? В два глаза? — начал гадать воин.

— Ножом убил! — вдруг обломал всё веселье, Ахмет. — Именно той самой рукой, за которою ты с ним здоровался!

— Кто убил?… — посмотрел на совсем уж поникшего меня, мужик. — Да хватит издеваться, Ахмет! Я знаю, ты любишь пошутить. Но мы уже не дети, и я тьму собрал, если ты не заметил!

— Заметил я, заметил… Не переживай ты так! — успокоил его Ахмет. — Не веришь мне, спроси своих братцев-сорванцов.

— А вот и спрошу! — стоявший рядом с Сарматом воин, заметив небольшой кивок гостя в его сторону, тут же рванул в неизвестном направлении.

— Ладно друг… Давай выпьем, что ли. А то ты меня совсем с толку сбил, своими дивными сказками…

— Давай Сармат! — согласился Ахмет. — За встречу мы уже три раза пили, так что давай за здоровье Чингисхана!

— За Императора! — поднял чашу, Сармат. — За Наместника Неба на земле! Ух, и хороша у тебя потница! Игды, как всегда делал? Вот мне бы такого слугу! Читать умеет, четыре языка знает, а готовит как! Пальчики оближешь… Но сегодня, явно не он мясо делал. Заболел, что ли?

— Какое там, заболел! — занюхав хурутом и подождав пока нальют ещё одну чашу, снова вдул за здоровье правителя, Ахмет. — Ушёл от меня гадёныш, к другому господину…

— И кто же это посмел у тебя переманить лучшего слугу, которого я только знаю?! — удивился Сармат. — Надеюсь, он уже на пути в царство Тенгри?

— Кто-кто… — посмотрел на меня презрительным, посоловевшим взглядом, Ахмет. — Вот он, и переманил!

Сармат от услышанного, аж поперхнулся. Да так, что услужливый мужик с кувшином, со всей дури двинул ему по спине, за что тот уже, двинул локтем мужика в живот. И согнувшийся в три погибели слуга, с выступившими от боли слезами, пустыми, грустными глазами побитой собаки, уставился уже на меня. Но тут, не выдержал уже я… Поднявшись и стукнув детской ручкой себя в грудь, прорычал высоким голоском, сверля присутствующих злым, волчьим взглядом.

— Я, Комар-р! Сын Мбека! Могучего воина! И я, никого не переманивал! Это сугубо его, собственное решение! И он, как свободный человек, имеет на это полное, законное пр-раво! А ты Ахмет, с утра через мой горящий очаг перешагнул и котелок с едой перевернул. А это, уже совсем неправильно!

— Что за наезды? — вскочил вдруг Ахмет, возвышаясь над моей мелкой фигурой, словно слон над моськой. — Нет, Сармат! Ты слышал?! А ты говоришь, медведь… Он уже и на меня хурут крошит! А через пару лет и тебя, того гляди, подвинет!

— Да… Борзый малый… А что, действительно сотник через твой очаг переступил? — вдруг, сочувственно посмотрел мне в глаза, грозный мужик. — Или снова враки, как про стрелу и медведя?

— Ну, не совсем он… — замялся я. — Его десятник, Мерзы… Но, какая разница!

— Да я, случайно! — вскочил на ноги довольно молодой, порядком подвыпивший юноша. — Лошадь испугалась чего-то, попятилась, вот и перевернул! — я не хотел, Сармат! Прости! — и он тут же плюхнулся перед гостем на колени.

— Хотел, не хотел… — кряхтя, встал Сармат. — А за это преступление, смерть полагается…

— Ты что это, серьёзно сейчас? — вскипел Ахмет. — Арабана моих разведчиков, за миску вонючей юшки, на тот свет хочешь отправить?

— Ни я, Ахмет. Закон! — вполне серьёзно, заявил Сармат.

— Ты что это о себе возомнил?! — не на шутку, разошёлся Ахмет, — Если хан Бату, тебе этот улус на краю империи доверил, то ты тут что, пуп земли? Да я тебе, сопляку, в детстве люлей смачных отвешивал! Забыл, что ли?! Ну так ты их сейчас, ещё раз отведаешь! — подорвался Ахмет.

— Тихо, друзья! Тихо… — встал между ними ещё один крепко скроенный воин. — Если у Комара есть претензии к Мерзы, он имеет полное право их ему предъявить. Но и Мерзы, как арабан и сын одного из темников, в своём праве ему ответить. Если его непосредственный начальник не