с места, как ненормальный. Стыдно было кричать, но Соня не успела приготовиться. Она была уверена, что снегоход вылетит на противоположный берег и врубится в нависшие над рекой деревья, но в последний момент Роман резко вывернул руль.

— Прекрати!

— Я еще ничего не начинал! Не будь такой трусихой!

— Мы Пса потеряли!

— Найдем на обратном пути!

Снег летел из-под полозьев в разные стороны. Лед трещал — хотя Соне очень хотелось думать, что это не так. Наконец Роман снова выскочил на берег на очередную полянку, и Соня смогла выдохнуть — под лед не провалились, одна беда миновала, но еще много других впереди!

— Слезайте! Мы снеговика собирались лепить!

— Снег не липкий! — возразила Соня, неловко разминая ноги.

— Тогда в снежки поиграем. Не больно будет!

Больно было все равно — в груди под курткой, от сознания того, что все это не с ней происходит, что она тут случайная гостья, помеха на чужом празднике. Вообще бы не приняла участие в игре, если бы не получила в грудь снежком, который тотчас осыпался к ногам, почти по колено утонувшим в снегу.

— Сонь, ну чего ты стоишь? Давай отбивайся!

Вторым снежком Роман угодил ей за шиворот. Пришлось трясти капюшон.

— Ну что такое!

Виновник пришел на помощь, стянул перчатку и горячей ладонью принялся отлавливать с шеи и с волос снежок.

— Я сама! — дернулась Соня, точно ошпарилась.

— Сама ты клуша! Вот ты кто! Давай уже играй по-настоящему…

Он отступил, и Соня тут же натянула на голову мокрый капюшон. Теперь в нее попал снежком брат и ему она сумела ответить. Потом получилось метнуть снежок и в Романа, но тот легко увернулся.

— У меня ноги мокрые! — выдал вскоре Тихон.

— Ну вот…

Пришлось грузиться на снегоход. Еще в прошлую минуту Соня бы этому обрадовалась, а сейчас сердце предательски кольнуло — под надзором Жени ей сново будет трудно произнести элементарную фразу благодарности. С ней в одной комнате — точно на бесконечном собеседовании находиться. Но ведь она не соискатель, ей ничего от них не нужно. Частичку своего праздника они сами ей всучили — не спрашивая. Сейчас бы она гуляла на детской площадке возле дома, и ноги бы у Тихона были сухими.

— Соня, ты снова копаешься! — торопил ее Роман, а ей хотелось собственные сапожки очистить от снега, пока тот не растаял и не затек внутрь.

— Ну что? Держитесь? Теперь нужно еще быстрее ехать, пока кое-кто не заболел!

Соня вцепилась в Тихона, руки Романа взяли ее саму в тиски. От его дыхания снова сделалось нестерпимо жарко. А потом они оглохли от радостного лая Пса, который несся по бережку, взметая за собой такие же столбы белой пыли, как и их транспортное средство. Жаль, у них не ковер-самолет, и нельзя улететь далеко-далеко в сказку, где тепло и нет мокрых ног и мокрой шеи.

19. Личная просьба

Дома было тепло, а вот на улице пошел снег, поэтому Женя начала подгонять племянника:

— Я тебя не вытащу и машину тебе не дам, мне на станцию ехать! Можешь жевать быстрее?

Рома глянул на Соню, теребившую руками подаренные бусы — нацепила их, как только вернулись со снегоходов. Раскраснелась на их манер, а теперь синевой от волнения пошла — остаться с ним наедине даже на час ей явно не хотелось. Пока он говорил с матерью у себя в комнате, она дышала спокойно — сейчас у нее глаза от чая запотели: стеклянные, смотрит на него и молчит. Можно будет в случае чего музыку включить. В случае чего? Гробового молчания!

На Женин вопрос, как дела дома, он ответил таким же, буркнув — хорошо. Не знал, как обстоят дела на самом деле, расстроилась ли мать, получив от Женьки подтверждение того, что сын действительно приболел. Может, на самом деле ей хотелось, чтобы он развлекался где-нибудь вне дома — ну смирилась она с Агатой, только бы ему хорошо было, а ворчала для проформы, потому что на самом дне ее бездонной души продолжала кипеть обида на Вселенную за то, что ее единственному сыночку досталась не та — не та девушка, которую бы мать хотела. Покажет сейчас Соню, у нее закипит по новой, потому что Соня уж точно не предел маминых мечтаний. Ей нужна невестка с образованием, с работой, интересная, со статусом в соцсети “все просто”. “Все сложно” только у полных дур, он сам с этим соглашался. А Соня…

— Мы сейчас уедем, успокойся…

Спокойствием в доме не пахло: только елкой, мандаринами, корицей и нервами — бабскими. Соня одевалась долго и нудно, застегивая каждую кнопочку, так что он в итоге не выдержал:

— В машине тепло. Забыла?

Не забыла, просто не привыкла. Он распахнул входную дверь, придержав ногой Пса, чтобы не убежал, а потом открыл пассажирскую дверь своей машины.

— Спасибо.

Соня первым делом стащила с головы шапку, которую успело за минуту хорошенько присыпать снегом. Рома очистил лобовое стекло и открыл ворота.

— Ты за Тихона не нервничай, — бросил уже за воротами, хотя понимал, что скорее всего она нервничает за себя сейчас и заранее стесняется отца. — И за папу тоже. Женька со всем справится.

Она кивнула — ну, как и ожидалось, говорить Соня не собиралась.

— Хочешь музыку?

Пожала в ответ плечами, и он включил радио, только очень тихо.

— Соня, все так плохо было, да? — выдержал Рома всего одну песню.

— Все было хорошо. Просто… Ну… — она теребила полы расстегнутой куртки.

Его собственная лежала на заднем сиденье, а ей раздеться он забыл предложить.

— Остановить? Снимешь куртку?

Остановились, сняла. И не стала договаривать фразу — дурак, сам же ее перебил.

— Что не так было? — задал наводящий вопрос.

— Да все хорошо… Просто мы один день знакомы…

— Уже полтора как бы… И что?

— Ну… Посторонние люди. Я не Тихон, мне это… Ну…

— Ты же с людьми работаешь?

— Это другое…

Да, все другое. Девушка другая. Собственно он и без родственников всегда чувствовал, что Агате в нем чего-то не хватает и пытался соответствовать ее запросам, как мог. А тут? Чего-то не хватало в Соне, а в нем был перебор. Да существует ли гармония вообще? Родители тоже как бы не выглядели для