Её глаза блеснули азартом.

— Оставь это мне, Алексей. Я сама всё устрою. Но мне нужно, чтобы ты вошел в свиту императора. Паломничество будет частным, много народу брать не будут. И твой долг — обеспечивать безопасность Николая. К тому же ты человек разумный и наблюдательный. Сможешь понять, если что-то изменится в его поведении.

— Хорошо, — сказал я, наконец. — Я не брошу кузена. И если есть шанс улучшить его положение, то будет правильно им воспользоваться.

Бабка слегка улыбнулась, но её улыбка была сдержанной, почти незаметной.

— Ты не пожалеешь об этом, Алексей. Я поговорю с Надеждой. Как только всё будет решено, пришлю за тобой.

* * *

Я едва успел занять своё место в строю, когда перед нами появилась Шереметева. Её фигура, несмотря на возраст, выглядела крепкой, а осанка — безупречной. Она медленно прошлась вдоль рядов, словно оценивая каждого из нас своим острым, проницательным взглядом.

— Господа курсанты, — начала она, её голос прозвучал твёрдо и властно, — сегодня начинается ваша аттестационная неделя. Это не просто проверка знаний. Это испытание вашей стойкости, дисциплины и умения принимать решения под давлением. В жизни вы не раз окажетесь в ситуациях, где не будет места сомнениям, и вы должны будете действовать с холодной головой и горячим сердцем. Наверняка вы ждете, что я пожелаю вам удачи на испытаниях. Забудьте! Полагаться на удачу в нашем деле нельзя. В ближайшие дни вы должны проявить свои навыки и знания на все сто процентов. Это не просьба. Это приказ.

Её слова, произнесённые с отточенной интонацией, заставили сонных курсантов выпрямиться ещё больше. В рядах стало так тихо, что можно было услышать, как где-то в стенах Корпуса кто-то высморкался.

— Ваше благородие, — обратилась Шереметева к Ланскому, — прошу.

Куратор вышел вперед и уставился на нас немигающим взглядом.

— Господа, сегодня после завтрака на информационных стендах будет вывешено расписание аттестационных испытаний для каждой группы. Не задерживайтесь в столовой. У вас должно быть достаточно времени, чтобы ознакомиться с графиком и подготовиться. Свободны!

Курсанты на несколько мгновений словно оцепенели. Обычно после команды расходиться все сразу бросались в столовую. Но сегодня ребята замешкались — слишком нервничали.

В столовой, сидя за длинным общим столом, я разговаривал с ребятами из нашей группы. Стол ломился от обычного, но питательного завтрака: овсянка, омлеты, хлеб с маслом, чёрный чай. Все выглядели сосредоточенными, но старались сохранять бодрость духа. Рядом с нами оказались Феликс Юсупов и Лена Салтыкова из второй группы. Их появление стало сюрпризом — эти двое только недавно вернулись из лазарета.

— Ну что, как прошла адаптация? — спросил я, обращаясь к Феликсу.

Юсупов, как всегда, выглядел беззаботным. Он откинулся на спинку стула, сдвинул брови в насмешливой серьёзности и ответил:

— Спасибо, было больно. Очень. Но я ведь не привык жаловаться. Это, знаете ли, такой изысканный способ познания себя. Особенно когда тебе по вене начинают лить ртуть. Хотите попробовать?

— Нет уж, спасибо, — хмыкнул Андрей, сидящий рядом. — Нам и своего пути познания хватило…

Ребята за столом рассмеялись, хотя в их смехе чувствовалась лёгкая нервозность. Не всем удавалось так легко относиться к тренировкам и испытаниям.

— А что насчёт тебя, Уваров? — спросил кто-то из соседней группы. — Слышал, у тебя открылся необычный талант.

Лёня слегка покраснел, но быстро собрался и ответил:

— Я бы не пожелал такого и врагу, если честно. Но раз уж это моя особенность, сделаю всё, чтобы направить её в мирное русло.

— С такими талантами тебе только на обложку учебников, — пошутил кто-то, и смех снова разрядил обстановку.

— Нее, его надо использовать для проведения экзаменов, чтобы все было по-настоящему!

Пока все нервно шутили, пытаясь так сбросить напряжение, ко мне тихо подсел Андрей. Его голос был приглушённым, чтобы никто не подслушал:

— Алексей, пока тебя не было, в Корпусе всё было спокойно. Никто больше не жаловался на плохое самочувствие, ребята держатся молодцом. Вроде все готовы к экзаменам — насколько это вообще возможно в таких условиях.

— Безбородко угомонился? — шепотом спросил я.

— Вроде бы. По нему же не определишь — вечно рожа кирпичом. Но вряд ли он будет подставлять Леню…

Я кивнул, чувствуя облегчение. Главное — адаптацию все прошли без серьезных последствий. Здоровье курсантов было для меня не меньшим приоритетом, чем их успехи в учёбе. Андрей выглядел спокойно, но я знал, что он тоже испытывал давление, как и все мы.

— Идем смотреть расписание наших мучений! — Позвал Миша Эристов, собирая пустые подносы.

Мы направились в холл, Ланской обещал вывесить график. Толпа курсантов уже собралась вокруг доски, пытаясь рассмотреть свои группы и время экзаменов. Я пробрался ближе и начал искать наш график.

— Что⁈ О черт! — внезапно воскликнула Тамара Зубова. Она, широко раскрыв глаза, повернулась к нам. — Нам поставили экзамен по общей теории магии на сегодня!

Её слова вызвали лёгкий гул среди группы. Многие начали перешёптываться, кто-то покачал головой, а кто-то лишь тяжело вздохнул.

— Это шутка такая? — пробормотал Андрей, глядя на меня.

— Если шутка, то кто-то с чувством юмора явно перестарался, — ответил я, оглядывая остальных.

— Спокойно, — сказал я, привлекая внимание ребят. — Это всего лишь экзамен. Мы готовились к этому, и у нас всё получится. Главное — сосредоточиться.

— Алексей прав, — добавила Лена Салтыкова, стоявшая чуть поодаль. — Паника сейчас нам точно не поможет. Лучше подумайте, что вы знаете по этому предмету. И вообще, кто сказал, что это плохо? Лучше уж первый экзамен будет теоретическим.

Зубова продолжала таращиться на строчку с нашей группой.

— Все бы ничего, но беда в том, кто принимает экзамен.

— Трубецкая? — напуганно спросил Лёня.

— Трубецкая и Шереметева…

Глава 20

Учебная аудитория в стенах Михайловского замка была наполнена напряжённой тишиной, которую нарушали лишь редкие шорохи бумаги и скрип ручек — экзаменаторы делали подробные заметки.

Тёплый свет ламп падал на парты, за которыми нас рассадили по одному. Нас вызывали отвечать в алфавитном порядке. Ребята заметно нервничали.

— Катерина Дмитриевна, боюсь, это все же «четверка», — вздохнула Шереметева. — Задача решена прекрасно, но в первом теоретическом вопросе вы показали недостаточную подготовленность. Увы, на «отлично» не тянет.

Курсант Романова лишь вздохнула.

— Значит, так