Шрифт:
Закладка:
– Что он придумал?
Воробей пожал плечами.
– Ничего умного. Хотел прижать тебя по дороге из школы. Меня подговаривал. Но я против тебя не пойду. Не знаю, друзья мы или нет, но ты хотя бы живешь… как бы сказать… правильно. Если что, знай: я буду на твоей стороне.
Марс почувствовал, как тяжело даются Воробью эти слова.
«В его груди птенец. Будет он трусливой птицей или орлом – неизвестно», – вспомнились слова Кати.
Марсель подал другу руку – правую, раненую. Воробей пожал ее аккуратно, стараясь не причинить боль.
– Пятак – трусливая крыса. Я его не боюсь, он только болтать и подговаривать умеет. Но спасибо, что сказал. Я правда это ценю.
Они вместе отправились в класс.
* * *Марс мучился весь день. С занятий не отпрашивался, но к концу дня едва ли мог вспомнить уроки, на которых отсидел. Все навалилось разом: мысли о раненой волчице, мысли про университет и родителей, про будущее. Еще и соседка новая уезжает, хоть он уже успел к ней привыкнуть. Странная она. Может, нет у нее никакого дара, просто в людях разбирается?
Еще он думал об убитой курице и волке, которого видел во дворе. Марс даже специально спросил у математички – но она покачала головой. Никто ее куриц не драл, и да, дыры в заборе в тот вечер уже не было. Но ведь он видел!
«А волчица, которую я встретил у капкана – была ли она реальна? Или тоже галлюцинация? А то, что я стал лучше видеть и слышать, – неужели это все последствия сотрясения? Или мне только кажется, что я стал все лучше чувствовать, а на самом деле это все самообман? Как много вопросов!»
Из школы Марсель практически выбежал, даже не дожидаясь Катьки. Голова пухла от размышлений. Он чувствовал себя героем, который вдруг начал видеть иные миры или духов и теперь не может отличить реальность от выдумки. Ноги несли прочь от школы – там мама, которая предпочла сбежать подальше от семейных разборок. И прочь от дома – там отец вообще не видит поводов разговаривать, ведь «они уже все спланировали».
Марс добрался до границы с лесом и начал ступать осторожней. Где-то тут могут еще остаться капканы.
Он прекрасно понимал, что не должен туда ходить, что по лесу все еще может бродить голодная, одинокая, обозленная волчица. Но все же его тянуло туда, толкало.
«Сколько волка ни корми – все равно в лес смотрит. Неужели это про меня?»
Чтобы не лишиться еще и ноги, Марсель поднял толстую палку и прощупывал перед собой дорогу. Глазам он уже не доверял – вдруг не заметит капкан? Попадется, будет выть, как раненый волк, а потом еще и ногу попытается отгрызть.
«Я сошел с ума. На этот раз точно».
Он забрался в лес. Деревья вокруг сжимали пространство, но только тут Марсель смог вдохнуть полной грудью и успокоиться. Рука не болела совершенно, а вот голова раскалывалась, будто боль от сотрясения почему-то обострилось именно сегодня. Марс прислонился спиной к одному из деревьев и прикрыл глаза. Рядом пели какие-то птицы, что-то постоянно шуршало, будто маленькие животные копошились в прошлогодней листве. И он словно слышал каждый шорох, слился с деревом, к которому прижался.
«Я бы всю жизнь так стоял. С этой поляны все и началось. Я считал ее местом силы, а теперь… Столько проблем из-за того, что я сюда тогда приехал. И все равно чувствую, что здесь мне хорошо».
По правой руке что-то побежало. Марс поднял кисть и увидел маленького муравьишку, который метался по ладони. Еще пару недель назад он бы прихлопнул его и побежал бы мыть руки, но теперь Марсель просто отпустил муравья на землю, поближе к стволу дерева и его сородичам. Последние дни зародили в нем нечто новое – чувство, что он часть огромного мира, в котором никто не должен умирать без причины. Тем более маленькие существа.
Когда поднялся, перед ним стоял волк. Марс провел рукой по глазам.
«Опять кажется?»
Но волк не исчез. Он приближался, прихрамывая на правую лапу. Она была почему-то перемотана бинтом, будто кто-то позаботился о хищнике. Может, егерь? Нет, тот бы обязательно об этом упомянул. Да и не вышел бы волк к человеку за помощью, не оставил бы бинты болтаться на пробитой лапе. Они смотрелись на звере чужеродно, как что-то из нашего мира, случайно проникшего в природный. Марс взглянул на свою руку – она тоже в бинтах.
– Ты та волчица, да? – спросил он. Страха не было. Марсель знал, что волчица потеряла свою стаю и теперь, наверное, хочет мстить. А кому же ей мстить? Разумеется, человеку, с которого все началось – самому Марсу. Ее глаза, казалось, наполнены бесконечным горем. – Прости людей. Они не все такие сволочи, честно!
«Волки – санитары леса. Они охраняют лес от гнили. Некоторые люди – все равно что паразиты. Она считает таким паразитом… меня?» – думал Марсель, наблюдая, как волчица приближается. Зная, что она сейчас прыгнет.
Он вытянул правую руку вперед, показывая бинты.
– Ты уже кусала меня, помнишь? В моих венах уже течет кровь волка.
Волчица едва ли услышала это. Пригнулась, готовясь к прыжку, поджала больную лапу.
«Сможет ли прыгнуть на трех лапах?» – напоследок подумал Марс.
Волчица прыгнула.
Он почувствовал боль в груди, будто ее пробили насквозь. Закашлялся, схватился за сердце. Оно колотилось бешено, как моторчик. Марсель осмотрелся. Волчицы нигде не было. Зато вокруг было полно других животных: по стволам деревьев бежали вереницы черных муравьев, над головой ворона пересаживалась поудобнее, чтобы покормить птенцов. Вдалеке бежала белка – Марс слышал, как она перебирает мелкими коготками, взбираясь по коре дерева.
Он слышал каждое движение вокруг. Чуял запахи леса, животных, даже аромат только появившихся на ветках почек. В груди он чувствовал сердце волка – оно билось, не желая мести, но моля о справедливости.
Марс, вцепившись в грудь, побрел прочь из леса.
* * *Тем же вечером Марс стоял у дома егеря. Постучал решительно – свой поступок он обдумывал весь день и пришел к выводу, что не может иначе.
Валерий открыл сам. Жены вновь либо не было дома, либо она скрывалась в одной из комнат, но Марс решил, что так даже лучше.
– Марсель? – удивился егерь.
– Я хочу стать вашим учеником!
Валерий нахмурился, сдвинув густые брови. Из-за этого на лбу появился
