невольно вспоминаю песочные часы и иллюстрацию Эзры для спецвыпуска журнала. В нерешительности простаиваю неподвижно в общей сложности двадцать три секунды, пока не задвигаю в сторону вопрос «А что теперь?» и приоткрываю на щелку дверь ванной комнаты – проверить, не вернулся ли Эзра. Он хотел забрать из машины наши вещи. Но пока я не слышала его шагов на лестнице.

– Ты здесь? – шепотом спрашиваю я у спальни.

Эзра как раз появляется из холла и бросает пакеты с едой навынос на прикроватный коврик. Бумага шелестит; наверняка бургеры развалились на элементарные составные части.

Капля номер двадцать четыре отделяется от моих волос, и Эзра смотрит на меня.

– Ты как? Что-нибудь нужно?

Я киваю и следом тут же мотаю головой, преобразовав кивок в знак отрицания.

– Нет.

Двадцать пятая капля стекает по лопатке; я вздрагиваю и нетвердой рукой приоткрываю дверь чуть шире. Эзра скользит взглядом по моему полуобнаженному телу. Сам он надел рубашку и спортивные шорты. Он опускает глаза; наверное, прослеживает взглядом двадцать шестую каплю, которая скатывается по шее в ложбинку между грудей и исчезает под полотенцем.

– Мне нужен ты, – произношу я с надеждой. Хочу продолжить с того места, где мы остановились.

Эзра изучает меня еще одну каплю, затем распахивает дверь полностью и прижимает к дверному косяку. Мгновенно в моих нервных окончаниях вспыхивает тысяча маленьких фейерверков. Наши пальцы переплетаются. Эзра тащит меня к постели; я падаю на нее и отползаю назад. Эзра решительно скидывает через голову рубашку и в следующий миг уже лежит на мне.

Его волосы почти высохли. Я откидываю их со лба. Не знаю, что ищет Эзра в моих глазах, однако знаю, что я нашла в его. Себя – какой меня еще никто и никогда не видел. Столько страсти, столько обещания, сколько… уверенности. Я начинаю развязывать узел полотенца на груди, и аквамариновые вкрапления на радужке Эзры вспыхивают, а зрачки расширяются.

– Подожди, – говорит он, удерживая полотенце, и я едва не теряю терпение. Потому что всего, что было до того, недостаточно. Хочу до безумия! А то, что он все еще не торопится, лишь усиливает мое желание.

– Эзра, – хриплю я и чувствую, как его кулак постепенно разжимается. Он сам сдвигает полотенце в сторону; мягкая материя кажется грубой, когда миллиметр за миллиметром скользит по коже, массирует мои самые чувствительные точки и наконец отделяется от меня; я чувствую прохладный ночной воздух, веющий через открытую балконную дверь. Затем Эзра опускается на колени, и жар снова тут как тут. Жар, который вползает вверх по моей шее и накапливается на щеках. Тепло. Горячо. Слишком горячо!

– Есть кое-что, – говорит Эзра и кладет ладони мне на колени, – что тебе следует знать.

Глава 24

Эзра

– К сожалению, я понятия не имею, есть ли в этом доме свечи, а если есть, то где их искать, – произношу я и ухмыляюсь, потому что тревога на лице Эми сменяется гримасой в стиле «ну какой же ты идиот».

– Да ладно, обойдемся, – со смехом отмахивается она.

– Алекса! Освещение на тридцать процентов! – командую я, и в тот же миг яркость ночников, лавового светильника в углу и потолочных лампочек уменьшается. – Видишь? – Я указываю на красные восковые пузырьки, плавающие в глицерине. – Электричество – это круто!

– Круче, чем огонь?

Я беру руки Эми, завожу за голову и сам нависаю над ней.

– Мы – огонь, – торжественно объявляю я, будто открывая истину. Эми продолжает смеяться, однако ее тело пылает; лоно жаждет принять меня, посылает сигналы, что она не насытилась. Я опираюсь на локоть и прикладываю ладонь к шее девушки, потому что мне нравится чувствовать ее, чувствовать, как ускоряется пульс под моими пальцами. – Я хочу, чтобы было хорошо. Чтобы тебе было хорошо.

– Не думаю, что ты меня разочаруешь. – Она выпячивает губы. Наверное, сейчас улыбнулась бы смущенно, если бы не сдерживала себя – под веснушками уже проступил тусклый румянец.

– И я не думаю. Только скажи, что тебе нравится.

Я нажимаю пальцем на ее затылок и захватываю в кулак прядь волос. Эми приоткрывает губы. На плече застыла капля воды; я слизываю ее, и Эми, тихонько пискнув, комкает в руке простыню. Руки по-прежнему запрокинуты за голову, грудь выгнута вверх. Она ничего не ответила, и я беру в рот ее твердый сосок.

– Эзра… – охает она.

Я осторожно трогаю сосок зубами, пока стоны не становятся громче, и ласкаю его языком. Затем проделываю то же самое с другим соском. Устраиваюсь у Эми между ног и снова вопрошающе смотрю на нее.

– Мне нравится, потому что ты – это ты. Когда я не знаю, что ты сделаешь дальше. Когда ты… себя не сдерживаешь, – шепчет она.

Во мне все переворачивается.

Мне нравится, потому что ты – это ты.

Я тяжело сглатываю, беру ее в охапку и перекатываюсь вместе с ней. Теперь Эми наверху, прямо над моим возбужденным членом, который по пути к машине заставил пожалеть, что Эми осталась в душе.

Я помогаю Эми спустить с меня шорты. Протягиваю руку, выуживаю из ящика прикроватного столика презерватив, разрываю зубами упаковку и отдаю Эми.

Она, наблюдая за моей реакцией, крепче сжимает мой пенис, убийственно медленно скользит рукой вверх-вниз, затем разворачивает и надевает презерватив. Я шарю между ее ног и всовываю палец. Эми опять шумно втягивает в себя воздух; я извлекаю палец и подталкиваю ее ближе к себе.

Не знаю, что меня больше заводит. Смотреть, как Эми опускается на меня, или глядеть в ее расширенные глаза. Мне приходится сдерживаться, чтобы стремительно не ворваться в нее снизу. Беру ее за бедра, вижу, как кончики пальцев впиваются в кожу. А когда Эми опирается ладонями о мою грудь, вжимаюсь головой в матрас.

– Не спеши, – шепчет она.

Я еще не погрузился в нее до конца, однако киваю.

– Все хорошо, – говорю я, хотя все не просто хорошо. Все слишком хорошо и слишком мало. У Эми внутри так отчаянно тесно, так адски горячо и так до безумия прекрасно.

Я нажимаю пальцем ей на живот, медленно двигаю пальцем, чтобы отвлечь, и очень скоро она преодолевает последние миллиметры и уже сидит на мне верхом. Я так глубоко проник в нее, что придерживаю, чтобы продлить момент. И чтобы не дать ей двигаться, потому что иначе я умру. Это ощущение, что между нами больше ничего не осталось… Совсем-совсем. Ничего.

Эми стонет и вращает головой. Волосы падают ей на грудь, она отбрасывает их назад, опирается руками о матрас, и подается вперед. Затем начинает ритмичные движения.

Все. Я пропал.

Я хочу на нее смотреть, но еще сильнее хочу ощущать. Поэтому закрываю глаза, берусь за бедра Эми и помогаю ей поддерживать ритм. Вжимаю девушку в себя, чтобы острее ее чувствовать.

Эми замедляется, и я приоткрываю глаза. Она смотрит на меня сквозь полусомкнутые