не любил так, как ее… включая меня. Он впал в зависимость и просадил все состояние моей мамы, прежде чем я достиг средней школы. Это было впечатляюще, учитывая, что она была из очень богатой семьи. Она потеряла связь со своими родителями, когда вышла замуж за моего отца, но когда мой дедушка узнал… — Его слова затихли, и он на мгновение уставился в пространство.

Я промолчала, не желая вмешиваться в момент внутреннего размышления.

Он улыбнулся мне однобокой улыбкой, в которой был лишь намек на теплоту.

— Кристоф вырастил меня после того, как узнал, и это было лучшее, что могло со мной случиться. Он научил меня всему, что я знаю. Он сделал из меня человека, которым я являюсь сейчас, несмотря на моего отца.

В его голосе прозвучала глубина эмоций, которая удивила меня, и мне захотелось больше информации. Возможно, я никогда не признаюсь в этом, но я тоже хотела лучше понять его. Это, похоже, был первый раз, когда я увидела настоящего Джона Смита, и мне не хотелось, чтобы этот момент заканчивался.

— Я рада, что он был у тебя, — искренне сказала я ему. — Даже если он воспитал тебя высокомерным мудаком, который не может справиться с отказом. — Упс, вот и закончился нежный момент.

Джон со смехом откинул голову назад, а затем пожал плечами.

— Он отнюдь не был идеальным, и я осмелюсь сказать, что его эго затмило бы мое. Ты бы его возненавидела.

Вот дерьмо.

— Как давно он умер? — прошептала я, понимая, что он использовал прошедшее время, когда говорил о своем дедушке. Человек, который вырастил его, когда его дерьмовый отец потерпел неудачу. Когда я думала о потере Нельсона или даже Хэнка… это было как ножом в живот. Я не могла даже думать об этом.

Глаза Джона опустились на пол, и он сглотнул.

— Шесть месяцев назад, — сказал он, его голос был хриплым. — Из-за него я вообще здесь, как ни смешно. Играю в его игры даже после того, как он ушёл.

Смущение избороздило мои брови.

— Как это?

Губы Джона разошлись, затем его глаза встретились с моими, как будто он только что понял, что сказал. Затем он заставил улыбку изогнуть свои полные губы.

— Прости, просто… хандрю. Потерять его было неожиданно, даже в его возрасте. Он был одним из тех людей, которые казались бессмертными, понимаешь? — Он взглянул на часы, затем провел рукой по шее. — Уже довольно поздно. Мне пора идти.

Он уже поднялся на ноги и направился к двери, прежде чем я успела придумать правдоподобную причину, почему он должен остаться. Кроме того, что «я не хочу, чтобы ты уходил», у меня ничего не было. И я была слишком упряма, чтобы предложить ему такую уязвимость, когда он все еще играл в игры ревности с Джени Хартман.

— Джон, — пролепетала я, когда он открыл мою входную дверь. Он остановился, слегка повернувшись, чтобы посмотреть на меня. Я сделала несколько шагов ближе, неловко поигрывая подолом толстовки и чувствуя себя не в своей тарелке. — Спасибо… — За то, что был со мной настоящим. За то, что поделился чем-то настолько личным и заставил меня почувствовать себя менее незащищенной своей собственной честностью, —…за ужин, я имею в виду. Я отплачу тебе.

На его губах мелькнула грустная улыбка. Затем он пересек пространство между нами и обхватил мою щеку своей огромной рукой, наклонив мое лицо назад. Его губы мягко встретились с моими, но дальше этого дело не пошло.

— Вот, — пробормотал он. — Оплатила.

Мое дыхание перехватило в груди, и я чуть не утонула в его взгляде. Затем он отпустил мое лицо и снова пошёл к двери, заставив мои внутренности взвизгнуть, как будто я только что прокатилась на американских горках.

— О, из любопытства, — сказал он с порога, держась рукой за раму и оглядываясь назад. — Как называлось казино?

Я нахмурилась.

— "Королевский пеликан". А что?

Он кивнул один раз.

— Просто. Спокойной ночи, Венера.

Дверь закрылась прежде, чем я успела ответить, поэтому я прошептала "спокойной ночи" в пустоту.

ГЛАВА 25

ДЖОН

Пот стекал по моему позвоночнику, когда я выскочил на улицу из квартиры Тристиан. Мое сердце колотилось, дыхание было поверхностным, и мне просто нужно было… блять. Какого черта я так обнажил перед ней свою душу? Каким бы кратким ни был этот разговор, я все равно чувствовал себя голым. И это меня бесило.

Мне нужно было ускорить свой план. Мне нужно было завершить это ограбление, украсть "Маки" и нахрен убраться из Шепчущих Ив, пока я не потерял голову. Или сердце.

От одной мысли об этом бесполезном органе у меня заболела грудь, и я потер тыльной стороной ладони грудную клетку. Трис просто умела заставить меня забыть… а этого я не мог себе позволить. Особенно сейчас, когда на кону стояло наследие моего деда.

Засунув руки в карманы, я посмотрел на верхнее окно здания. Теплый свет разлился, и я представил себе, что сейчас делает Трис. Я встал и ушел так внезапно, она была в замешательстве?

— Прекрати, — шипел я про себя, заставляя себя оторвать взгляд от ее окна, отправляясь вниз по улице. Я припарковался у "Королевской орхидеи", в двух кварталах отсюда, и быстрым шагом направился туда. Я не мог не улыбаться про себя, пока шел, чувствуя, как украденный вибратор упирается в заднюю часть моих брюк, замаскированный рубашкой. Огромный размер этого вибратора оказался сложной задачей для сокрытия, но где есть желание, там есть и способ.

Я чуть не расхохотался, когда она вошла в студию и начала осматриваться. Она так обрадовалась, когда его там не оказалось, но что она подумает, когда поймет, что его нигде нет?

Брать его было безрассудно и глупо. Рано или поздно она соберет все воедино и поймет, что я краду ее игрушки. Но я тихо надеялся, что пройдет еще несколько краж, прежде чем она поймет это.

Между тем, самодовольная мысль о том, что с каждым днем она будет все