Ненавистное лицо размылось и исчезло. Владлен скривился. Боль отступала медленно, надо переждать. Он попытался встать, но не смог. Заклинания, которыми пользовался Факх, выполняли простую незамысловатую функцию, схожую с нанесением физического удара… У Факха все незамысловато и просто. Убей, плени, вырви, запри в подвал.

Владлен с трудом поднялся и бухнулся в кресло. Дотянулся до телефона, набрал номер.

— Где он? — Спросил он, когда на другом конце отозвались.

— Сейчас в кафе. Дальнейшие распоряжения будут?

Владлен почесал кончик носа и ответил:

— Привезите его ко мне. Аккуратно. И не забывайте, что я говорил: с этим парнем надо действовать быстро, без вступительного слова. А еще лучше — молниеносно.

Закончив разговор, он откинулся на спинку кресла. Боль еще плавала в глазах красными кляксами и отзывалась тупой резью. Навряд ли сегодня получится поработать. Завтра. Возможно, завтра он будет владеть необходимой информацией. И тогда жить станет немножко легче, отпадут некоторые проблемы, а в рукаве появится пара полезных козырей.

* * *

Дверь появилась незаметно.

Настя вновь и вновь пыталась водить указкой по карте. Указкой, на кончике которой, она прилепила воском волосок Владлена. Этот способ она прочитала в книге, обнаруженной на полке.

Волосок разбудил фонарики на карте и обозначил путь, ведущий к месту силы. Путь, но не точку. Палочка-то, как говориться, о двух концах. Место силы Владлена играло с ней в кошки-мышки, затаившись в безмолвных линиях карты.

Настя отложила указку, задумалась. В любом случае, эту загадку нужно решать. Вариантов два — или это место располагается за оперным театром, или неподалеку от художественной галереи. Экий эстет, наш господин Владлен.

Девушка поморщилась, вспомнив его ухмылку. И услышала за спиной тихий скрип. Сердце ухнуло вниз, а ладошки покрылись испариной. Настя резко обернулась. И застыла. Стена за ее спиной, обитая деревом, прорезалась дверным проемом, контуры которого проходили точно по линиям деревянных панелей, поэтому она никогда не знала о существовании этой двери. Хитро! Она осторожно подошла и заглянула в щелочку.

Где-то высоко светило бледное солнце. Дорожку укрывали деревья, в ветвях которых шумели птицы.

Настя перешагнула порог.

Огляделась, прислушалась.

Место напоминало пейзажи старых картин. Густые кроны деревьев, извилистая тропинка, редкие, неброские цветы в густой траве. Поодаль доносилось журчание воды, и Настя пошла на звук. У маленького фонтана со сколотыми краями, на скамье кто-то сидел. Девушка замедлила шаг. Остановилась и окликнула.

— Эй, вы кто?

Незнакомец обернулся.

— Здравствуй, осколок. Подойди, не бойся, поговорим.

Он был стар. Из-под цилиндра выбивались седые волосы. Осунувшееся лицо покрывали морщины, а в глазах затаилась усталость. Его одежда была опрятна, но явно не новая. Черный сюртук и штаны потерты, штиблеты с заплатами. Настя подошла и настороженно остановилась у скамьи.

— Не хочешь познакомиться? А то как-то невежливо.

Девушка неуверенно пожала плечами, но все же кивнула.

— Хорошо, давайте познакомимся. Настя.

— Меня зовут Петр Иллизарович Иванчиков. Приказчик, из мещан.

— И что вы здесь делаете, Петр Иллизарович?

Мужчина потеребил бородку, потом скрестил руки на груди и улыбнулся.

— Хорошо здесь, вот и сижу. Мне некуда торопиться. Сто семьдесят лет уж как никуда не тороплюсь, барышня.

— Так и сидите, и сидите? — Насмешливо переспросила Настя.

— Ну, зачем же, брожу, встречаюсь с приятелями. У нас здесь, знаете ли, не скучно.

— А от меня что хотите?

Старик поднял голову и засмеялся.

— Ты бы присела, барышня, я безобидный.

Настя подумала и присела на скамью, поодаль от незнакомца.

— А кто ваши приятели?

— Разные люди. Есть сановники, один контр-адмирал — важная шишка, три крестьянки, инженер, одна певица, говорит, что исполняла партию Баттерфляй в Большом. Еще есть пара персон. Одни из них прожили долгую жизнь, другие и двух десятков лет не протянули. Жизнь-то она не сахарная.

— Кто вы? — Настя внутренне напряглась. В словах человека не было зацепок, логики. Она пыталась упорядочить в голове список людей, которых он перечислил, подвести под общий знаменатель, но…

— А ты не гадай. Мы не родственники, среди нас нет твоих предков. Мы — результат случайности. Вот, например, девчонка горничная носилась, бегала из кухни в парилку — барыне квас понадобился, потом захотелось чаю отпить с шиповником, утомилась, видишь ли, барыня, а банька-то на улице, зима, мороз. Прихворала девчонка и померла через две недели. Как все думали. А на самом деле, паучка подцепила на теле.

— Не очень понятно.

— Поймешь, — человек нахмурился. — Ты девонька еще мало что знаешь. Первые пауки были злые. После них мало кто выживал…

Настя нахмурила брови.

— Вы умирали?

Петр Иллизарович развел руками, а в глазах мелькнула горечь.

— Умирали. Все как один. Яд пауков оказался непригоден для людей, или заклинание было неправильным, не знаю. Умирали. Только не до конца… — он вдруг с улыбкой огляделся. — Здесь хорошо, да только надо к одному концу прийти. Не вечно же нам в межмирье околачиваться.

— А что вы от меня хотите?

— От тебя — ничего. Наоборот, хотим отдать то, что твое. Нам оно ни к чему, только мешает, а тебе пригодится, — бывший приказчик пошарил в кармане и вытащил тряпичный комок, в котором было что-то завернуто.

— Погляди, — он откинул концы кружевного платка, и на его ладони заблестела серебряная брошь с камнем. — Красивая? То-то же.

Брошь была старинная, потускневшее серебро вилось тонким узором, обрамляя большой зеленый камень.

— Купчиха Зайцева пожертвовала своей драгоценностью. Камень — изумруд, а в нем, барышня, наши остатки. Мешают они нам, привязывают к этому месту, хоть ты тресни.

— Какие остатки?

— Твоего волшебства. Мы умирали, а частички оставались. Как бельмо на глазу, слепые мы с ним, не видим путь. А у тебя он оживет, и каждая частичка силу даст. Или амулет из него сделай.

Настя с сомнением посмотрела на Петра Иллизаровича. Странно все это.

— Не веришь. А в чем я тебя обманул, ответь?

Девушка недоверчиво поджала губы и взяла из его ладони брошь. В ее руках внутри камня вдруг что-то проснулось. Изумруд оживился, в его гранях заблестели блики.

— Видишь, признал тебя, откликнулся. Твой он, не сомневайся. Так, что, берешь?

Настя пожала плечами и кивнула.

— Хорошо, если вы считаете, что он мой…

— Твой, — уверенно сказал старик и облегченно вздохнул. А потом вдруг помахал