Я пожимаю плечами — история эта давным-давно стала байкой о мужской дружбе, рассказываемой на барбекю. К чему ворошить старье?

— Здоровый ублюдина оказался, — бубнит Бен. — Когда его в патрульную машину паковать стали, он вырвался и кинулся на меня. Дэнни преградил ему путь, закрыл меня, ну этот мужик всей тушей и врезался в Дэнни. Плечо ему вывихнул.

— Ну да, и что? — я смотрю Бену прямо в глаза. Пока его рассказ совпадает с тем, что я слышала от Дэнни. Ну отлично, хотя бы в этом муж мне не соврал.

— Если бы в меня стреляли, Дэнни бы тоже прикрыл меня, причем не задумываясь. И я бы на его месте поступил точно так же. Дэнни прекрасно это понимал. На свете есть только четыре человека, которых я любил сильнее, чем его. Я про свою жену и детей. Хотя, если подумать, сильнее всего — детей, только не говори Кристине. Мне надо думать о семье, Эрин. Моей настоящей семье.

Он открывает дверь «Лексуса», берет что-то с пассажирского сиденья и протягивает мне. Это большой конверт.

— Что это? — спрашиваю я.

— Доказательства. Ты же хотела доказательств, говорила, что без них не успокоишься. Ладно. Вот тебе доказательства. Держи.

Бен разворачивается и направляется к машине.

Я держу конверт двумя пальцами, будто в нем споры сибирской язвы.

Поднявшись к себе в квартиру, вскрываю его и обнаруживаю внутри выписку с банковского счета.

Дрожащими руками набираю номер Карлы.

Когда она отвечает, мне приходится набрать в грудь побольше воздуха — иначе язык отказывается повиноваться.

— Карла, я знаю, что на решение вопросов с имуществом Дэнни требуется некоторое время, но… Ты можешь сказать, что написано в его завещании?

Несколько секунд Карла размышляет.

— В общих чертах — да. Я вообще-то сегодня сама собиралась тебе звонить. Я… сейчас, секундочку… Значит, так, кое-какие деньги и личные вещи он завещал матери и брату, но по сути дела единоличным получателем основной части наследства являешься ты.

— А деньги? — спрашиваю я. — Деньги на счету? Тебе удалось выяснить, сколько их там у него?

Повисает пауза.

— О каком именно счете ты хочешь узнать? — уточняет Карла.

— О его счете, — отвечаю я. — Личном. К нашему общему счету у меня и так есть доступ.

Наш общий счет — наши основные накопления. Из него же мы оплачивали наши расходы. Большую часть наших зарплат мы перечисляли именно туда. Личные счета предназначались в основном для подарков — друг другу и родным. Мы договорились оставлять себе одну шестую часть зарплаты — просто чтобы сохранять определенную финансовую независимость.

Именно Дэнни настоял на том, чтобы у меня имелся свой отдельный счет.

— Я слишком часто видел, что женщины не уходят от мужчин только потому, что не могут себе этого позволить по финансовым соображениям, — пояснил он.

— Думаешь, мне захочется от тебя уйти? — рассмеялась я. — Ты собираешься меня бить? Оскорблять? Унижать?

— У тебя будет свой личный отдельный счет — и точка. Узнаю, что ты его закрыла, выдеру как Сидорову козу.

Я закрываю глаза. Открываю их, и образ Дэнни рассеивается.

— Дэнни держал личный счет в банке Чейса, — говорю я.

На том конце трубки повисает долгое молчание.

— У него имелся еще один счет, — наконец, произносит Карла, — в Первом национальном банке. И еще один в «Бэнк оф Америка».

Я чувствую, как к щекам приливает кровь.

— И сколько там денег?

— Вот как раз из-за этого я и собиралась тебе звонить. На каждом счету ровно по сто тысяч долларов. Но есть определенные сложности. Я сегодня связалась и с тем, и с другим банком и выяснила, что счет в «Бэнк оф Америка» заморожен по ордеру департамента полиции Ньюпорта.

— На каком основании?

На том конце трубки — тяжелый вздох.

— Я так подозреваю, полиция заявила, что деньги на счете были получены в результате преступной деятельности.

У меня екает сердце.

— Эрин?

— Да-да, я слушаю.

— Пришли документы на пенсионные накопления Дэнни. Поскольку он официально не был арестован или хотя бы отстранен от работы, то, слава богу, оснований для отказа в их выплате не нашлось. Скорее всего, счет в «Бэнк оф Америка» останется замороженным еще долго. Также нельзя исключать, что средства, размещенные на нем, конфискуют. Что же касается другого счета, то о нем либо еще не узнали, либо еще не получили ордер на его арест. Настоятельно тебе советую вообще пока об этом счете никому не заикаться. Пусть полиция занимается своим делом, но счет этот пока не трогай, не трать с него и гроша. Что же касается пенсионных накоплений Дэнни, я помогу тебе заполнить все необходимые бумаги.

До меня едва доходит смысл ее слов.

Я смотрю на листок бумаги, который извлекла из конверта, что вручил мне Бен.

Это выписка со счёта в «Бэнк оф Америка».

— Эрин, ты заедешь в офис или мне лучше самой к тебе заскочить? — слышу я голос Карлы, вырывающий меня из коматозного состояния.

— Что?

— Слушай, давай я загляну к тебе завтра.

— Да, конечно, — говорю я и вешаю трубку. Когда телефон звонит снова, я все еще никак не могу прийти в себя.

Голова отказывается соображать, я отвечаю на звонок на автопилоте.

— Ну что, в конверт заглянула?

Это Бен.

Я с трудом подавляю всхлип.

— Мне очень жаль, Эрин, — говорит он.— Дэнни специально оговорил при открытии счета, чтобы выписки ему присылали на электронную почту. Наши спецы нашли их у него на компьютере. Дэнни их хорошо запрятал, но они все были на жестком диске. Начальству и в голову не пришло бы отдать приказ копаться в его компьютере. Значит, кто-то навел их на эту мысль. Но этого мало. Дэнни вел переписку с банковским консультантом по инвестициям. Узнавал у него про офшорные счета. Пиздец, как глупо.

Он писал с секретного почтового адреса, но при этом использовал для этого рабочий компьютер. Я вообще не врубаюсь, почему он не мог переписываться из дома. Боялся привлечь твое внимание? И еще, Эрин… ошибки тут быть не может. Внешнего доступа к нашим компьютерам нет. Салли знал, что кто-то в нашем департаменте берет взятки, но он просто… никто из нас просто не мог подумать о таком. Никто. Может, если бы Дэнни начал все отрицать, еще куда ни шло, но после того как он сделал то, что сделал… ну…

У меня даже нет сил что-то ответить Бену. Доказательства у меня в руке, да и Карла