образом на такую машину не заработаешь.

— Эту машину мне подарил на день рождения отец. О котором он забыл и вспомнил только через два месяца.

Кайл говорит небрежным тоном, но все же в его голосе слышатся нотки, заставляющие бросить на него взгляд. Он хорош собой, эдакий красавчик с журнальной обложки. Я просто не могу это не отметить про себя, несмотря на все, что со мной за последнее время случилось. Но выражение его глаз не вписывается в образ. Они какие-то невеселые. Впрочем, это мягко сказано. Я никогда прежде не встречала человека с такими грустными глазами.

Отчего у меня невольно возникает вопрос: что стало тому причиной?

Я ловлю себя на том, что беззастенчиво рассматриваю Кайла, и мне становится неловко.

— У меня к вам есть вопрос, — говорю я.

— Валяйте.

— Вот смотрите. У вас есть деньги. Ну и вся ваша семья, она, мягко говоря, очень состоятельная. Разве вы не из тех, кто может решить любой вопрос? У меня опыт небогатый, но я думала, если есть деньги, то можно заполучить все что угодно. Зачем в таком случае вам понадобилась помощь Дэнни?

Кайл хоть и следит за дорогой, но все же чуть склоняет голову.

— Дело в том, что кое-чего за деньги все же не купишь, — отвечает он. — Долго, очень долго я думал совсем как вы. Мол, деньги — железобетонная гарантия отсутствия всяких проблем. Мол, они, если надо, всегда тебя защитят. Я заблуждался.

Я сглатываю.

— Деньги для меня мало что значили. Как, собственно, и для Дэнни, — говорю я. — Нет, само собой, лишних денег у нас не было, но… Что-то тут не так. Если Дэнни брал взятки, тому должны быть какие-то доказательства, так?

Кайл согласно кивает.

— Ничему не верьте, Эрин, — говорит он. — Пока не предъявят доказательств, ничему не верьте.

Я глубоко вздыхаю и расправляю плечи.

Мне вполне под силу выполнить то, о чем просит Кайл.

Гарвард

Март 2019

Весна выдалась для Гарварда на удивление теплой.

Элли прекрасно помнила, что два года назад снег лежал чуть ли не до лета, и ей казалось, что она уже никогда не согреется.

Само собой, два года назад у нее было столько хлопот, что просто не оставалось времени отвлекаться на морозы. Она не успевала с кандидатской и работой куратором. Ну а еще Элли не давало покоя чувство вины — ведь она сыграла не последнюю роль в том, что поломала Лорин Грегори жизнь.

Лорин.

Элли нередко вспоминала о ней, хотя следовало бы еще чаще.

Она не без успеха старалась себя отвлечь.

Во-первых, она переехала в Нью-Йорк.

Во-вторых, всерьез взялась за поиски работы.

Само собой, Элли могла остаться и в Гарварде. Девушка прекрасно это осознавала. Ее ценило большинство факультетских преподавателей, и если бы она попросила о должности, то, скорее всего, ее бы взяли младшим лектором. Ну, или как минимум ассистентом на кафедру — у нее все же как-никак уже имелась ученая степень.

Вот только Элли хотелось убраться из Гарварда как можно дальше.

Нью-Йорк от Гарварда не то чтобы за семью морями, но в огромном городе легко затеряться, стать одной из множества песчинок в пустыне. Там тебя никто не знает, и ты никому неинтересен.

Элли два года работала сдельно, порой писала статьи на заказ, и в какой-то момент ей это наскучило. Именно поэтому, когда Люси Мюллер пригласила Элли на конференцию, которая проходила в ее альма-матер, девушка с радостью согласилась.

И вот теперь, шагая по парку кампуса, любуясь зеленой листвой деревьев и чувствуя под ногами мягкую, аккуратно подстриженную траву, Элли поняла, что, несмотря на всю ту гамму чувств, что испытывала, когда уезжала отсюда, она провела здесь немало счастливых лет. Да, ее последний год в Гарварде был омрачен историей с Лорин, но тем не менее университет все равно успел стать для нее вторым домом. А может, даже и первым — если учесть, как мало времени она проводила у родителей в Провиденсе. С момента переезда Элли всего один раз наведалась в Род-Айлевд. Второй раз она повидалась лишь с мамой — пригласила ее посетить Манхэттен, выпить там коктейли и посмотреть шоу на Бродвее. Мама плохо понимала, где работает Элли, но при этом считала, что раз дочка закончила университет, то теперь начала зарабатывать нормальные деньги. Матушка уехала домой, по-прежнему пребывая в этой блаженной иллюзии, вот только Элли за сутки в ее обществе едва не рехнулась и при этом лишилась почти всех своих сбережений.

Вот уже несколько месяцев Элли снедало ощущение, что она поступила с Лорин очень дурно, неправильно.

Она не поддерживала связи ни с кем из своих университетских знакомых и, уж конечно, не писала своей бывшей подопечной, о которой была когда-то обязана заботиться.

Элли ужасно от этого терзалась.

Поездка в Гарвард открывала перед ней немало возможностей.

Во-первых, можно разузнать, нет ли вакансий — ей пора показать всем, на что она способна, а также заняться тем, что она любила и ради чего получала образование — работой в сфере преподавания.

Во-вторых, она должна наконец от всего сердца попросить у Лорин прощения за то, что столь чудовищным образом ее подвела.

По просьбе Элли Люси навела справки и узнала, что Лорин в данный момент проживает в общежитии Элиот-хаус.

Когда Люси сообщила об этом Элли по телефону незадолго до ее приезда, то заодно и полюбопытствовала, отчего та желает повидаться именно с Лорин.

— Я же была ее куратором и, думается, могла сделать для нее куда больше, — честно призналась Элли, при этом не желая сообщать Люси никаких подробностей.

Но Люси так просто отступать не собиралась.

— Это и есть та самая студентка, о которой ты разговаривала со мной в две тысячи семнадцатом году? — спросила она.

Элли замялась.

— А почему ты спрашиваешь? — ответила она вопросом на вопрос.

Настал черед Люси замяться.

— Ты знаешь, я тут навела кое-какие справки, — говорит она. — Ты уж прости меня, Элли, но когда ты решила уехать из Гарварда, да еще в таком состоянии… Нет, мне очень хотелось узнать, что творилось у тебя в голове, но я не стала давить и лезть с расспросами. А когда ты сказала, что едешь к нам на конференцию и попросила узнать о Лорин Грегори… Знаешь, мне как-то не составило труда сложить два и два.

— Ты зря в Гарварде штаны просиживаешь. Генеральный прокурор бы тебя с руками оторвал.

— Ага, и тогда бы пришлось распроститься с вечеринками и