– Мне Захария рассказал, – пожала плечами Гили.

– А он откуда знает? Феникс рассказал?

– Нет… Он ни словом не обмолвился, – сощурилась Гили. – Сама не знаю, откуда он узнал.

Наш разговор прервал герцог Генри.

– Вообще мы не зря зовёмся Первостепенной Четвёркой, – напомнил он. – Думаю, вы вряд ли знали, но те, кто связался с Её Высочеством на таком уровне, может чувствовать её эмоции и эмоции других членов Четвёрки. А Лиафвин так занервничал, что мне даже не пришлось сосредотачиваться, чтобы уловить его настроение…

Я обернулась к эльфу и заметила, как тот покраснел до самых кончиков ушей. И не сказал!.. Удивительно, как Виктория не почувствовала, что мы прячемся у неё под носом!

– А Жанна, видимо, не сдержалась и рассказала всем, – пожал плечами герцог Генри. – Она очень открытая, но в этом столь же много достоинств, сколько и недостатков.

– Прости, Мира, – выдохнул Лиафвин. – Не в моей власти это контролировать…

Но его слова меня уже не волновали: другой вопрос заставил меня встрепенуться.

– Да это уже неважно, – пробурчала я. – А… Феникса вы тоже чувствуете?

– Нет. Он же не связан с нами, – словно само собой разумеющееся сказал герцог Генри. – У них с Её Высочеством, вероятно, ещё не сформировалась связь. А что такое?

И тут я, конечно же, не удержалась и всё-таки уставилась на Феникса, как полная дура. Благо он не заметил моего взгляда: я вовремя отвернулась.

Правда… Почему же он до сих пор не установил связь с ней? Это ведь сильно бы упростило его работу Проводника. Тем более она явно не против. Что его останавливает?..

А ведь он тушевался. Рядом с Имхотепом, Айминь и Олавом он таким не был. Со мной – тем более… Так что же делало Викторию такой особенной?..

Матушка, да что же опять за вопросы?!

Но неожиданно в тот миг меня спасла королева Виктория, наконец собравшаяся с мыслями и воззвавшая к народу. Все взоры обратились к ней. Я старалась не смотреть на Феникса. Но вдруг мне вспомнился вчерашний разговор.

Виктория улыбалась гостям так, точно каждый из них – её родственник или лучший друг. Как же она так умело лицедействовала? Так глубоко вжилась в роль, или у неё просто не было другого выбора? Нет выбора, чтобы быть честной…

– Друзья мои! – раскинула руки она, точно приглашала каждого в свои объятия. – Я собрала вас в этот важный день не просто так. Как вы знаете, сегодня мы приветствуем Проводника Феникса и празднуем наше воссоединение с внешним миром – то, чего не удалось застать многим правителям до меня. И я счастлива и горда тем, что нам выпала такая удача!

Поворачивая ухо, я следила за словами подданных. Они одобряли: кивали, улыбались и взволнованно шептались. Точно то, чего хотела королева.

– Посему я приняла очень важное для нас решение, – проговорила Виктория, и голос её вдруг стал ниже и спокойнее, точно она объясняла что-то ребёнку. – Более нет смысла этого скрывать. Все мы знаем, что мы, во дворце, живём совсем не так, как живут люди за его пределами. Мы живём в тепле и достатке, они же должны добывать каждую крошку хлеба упорным трудом. Они кормят и поят нас. Не мы даём им кров, а они нам. Посему я решила, что нельзя более оставлять их в стороне. Так поделимся же с ними радостью и весельем! Они тоже должны знать, что страна вступила в новую эпоху. И должны поучаствовать в празднестве. Во дворце. Вместе со всеми нами!

Честно говоря, я толком не знала, чем отличалась искренняя Виктория от неискренней. Но было в её словах что-то… настоящее. Может, её улыбка и не изменилась. Её дружелюбие осталось прежним. Её объятия такие же приветливые. Но – я почему-то чувствовала это – впервые её сердце открылось по-настоящему. Оттого ли я это поняла, что мы обе наследницы? Оттого ли, что мы слишком похожи, как сказал Генри?

Тем временем моё ухо уловило нечто, чего я совсем не ожидала. Лорды зашептались, но совсем не так, как раньше. Улыбки исчезли с лиц. Послышались раздражённое рычание, передразнивания, бубнёж, недовольство. Точно в противовес взрослой и рассудительной Виктории они стали детьми.

– Ваше Высочество, вы уверены, что стоит? Звучит как плохая идея, с какой стороны ни посмотри…

– С ними? Вместе? Какая чушь!

– Они же тут всё обгадят! Какой ужас, королева, вы чего?!

– Нет-нет, я против! Радикально против!

Вдруг стало так больно и до того обидно, что во мне вновь зажглось желание. Желание ворваться и решить всё самой. Только теперь не ради себя, а ради Виктории. Ради Виктории, которую я так ненавидела.

Но я сдержалась. Опять же – не ради себя. Это не моя земля и не мои подданные. Я не могу указывать им, что делать, хоть и хочу помочь. Тем более я обещала Фениксу не взрываться. Один раз я уже нарушила это обещание и не посмею нарушить его снова.

– Вас… настолько это не устраивает?

Удивлённая, я вскинула уши. Неужели королева Виктория позволила себе неуверенность… при других? Будто все её надежды разом рухнули. Всё труднее оказывалось на неё смотреть и ничего не делать.

А вдруг… я всё же могу как-то исправить это, не нарушая обещания? Наверняка есть способ!..

– Герцог Генри, Лиафвин, – шепнула я, – подыграйте мне!

– Ч-что? – пролепетал Лиафвин, но я уже схватила юношей под руки.

Генри же ни слова не сказал. Понял!

Собравшись с силами, я… рассмеялась. Громко. И надменно. От самой себя стало тошно, по нутру пробежали гадкие неуверенность и стыд, но выбора у меня не было: другой мысли, как перевернуть игру, мне в голову не пришло.

– Герцог Генри, Лиафвин, какой ужас! Какие же у вас неотёсанные, глупые бояре! – восклицала я нарочито громко и двигалась так, что, наверное, только дурак мог поверить в искренность моих речей. – Как можно не понимать таких простых вещей? Народ ведь – основа благополучия страны! Какой кошмар, вот неучи…

Обычно полуприкрытые глаза Лиафвина округлились и полезли ему на лоб. Герцог Генри же рассмеялся ещё хуже меня и отмахнулся:

– А чего ты от них ожидаешь, великая княжна? Понимания? К сожалению, из-за этого абсолютно неблагодарного общества мы растеряли все наши прогрессивные течения.

– Да вы чего… Они же хотят как лучше! – воспротивился Лиафвин, похоже, совсем не понимающий, что мы притворяемся.

Так даже лучше. Пускай верит. Используем это.

– Как лучше? Да они же просто хотят прикрыть свои задницы!

От этого вся злоба уже, без сомнения, перекинулась на меня. Оскорбления посыпались со всех сторон, и я едва удержалась от того, чтобы прикрыть уши или вовсе расплакаться. Они не мой народ, не мой, не мой, я ничего не должна, ничего-ничего им не должна…

– Варварка говорит, что это мы неучи? Вздор!

– Вместо того чтобы