ты не совсем это понимаешь, но я не дура, – поставила руки в боки Виктория. – Богиня упаси… Неужели тебе так нужен Феникс, что ты готова лезть в его личную жизнь, чтобы он ни с кем, кроме тебя, не был? Это уже наглость! Неуважение – и не ко мне, а к нему.

И она была права. Наглость. Неуважение. Действительно. Но что я могла сделать? Сидеть в стороне? При этом… почему я лезу в чужие отношения? Я не могла сидеть в стороне… но так ведь было нужно.

– Виктория, постой! – вдруг очнулся Феникс. – Может, Мира и впрямь случайно здесь оказалась. Не осаждай её раньше времени. Я хорошо знаю Миру и уверен, что она не стала бы делать что-либо из злого умысла.

Как виноватый щенок, я, прижав уши, взглянула на Феникса. Он меня защищал, наверняка зная, что я вру.

– Феникс, я понимаю, что ты Проводник, и это твоя обязанность – защищать наследников, – терпеливо отозвалась Виктория, – но это уже невыносимо! Если тебя это не обижает, то меня – сильно оскорбляет. Она в моём доме творит всё, что ей вздумается! Я не выгоняю её из вежливости, а она продолжает испытывать моё терпение!

Во мне промелькнула злоба: так выгони, что мешает? Но я тут же погасила её, потому что она была права. Она говорила прямо, но говорила правду.

– О, Мира! Вот ты где! Ты чего не… – на пороге беседки появился Лиафвин. – А, понял… Неловко получилось! Прости, Виктория, что прервали вас. Мы не хотели.

Виктория опешила так, что у неё открылся рот. Взгляд Феникса метался между нами тремя. А я поняла, что не знаю, помог ли мне Лиафвин или внёс только больше путаницы.

– В прятки? Серьёзно, Лиафвин? – наконец собралась с мыслями Виктория и двинулась к другу. – У тебя сила земли! Ты почувствовал бы её на другом конце Уайтленда!

– Я… пытался не сосредотачиваться на этом, – невинно улыбнулся тот.

– Лиафвин… Я от тебя этого не ожидала. За моей спиной помогать моей сопернице…

Так вот кто я для неё! Соперница! Неужели она всерьёз? С другой стороны, оснований для обратного у неё нет…

– Виктория, подожди, ты додумываешь, – мягко прервал её Лиафвин. – Это одно большое недоразумение.

– Лиафвин, я не идиотка, – продолжала она, теперь уже тыча ему в грудь длинным пальчиком. – Предатель! Я так и знала, что ты сделаешь всё, чтобы не оправдать надежд и вернуться домой. Так давай, езжай! Тебя тут никто не держит! Ты мне не нужен. Никто не нужен!

Я в ужасе взглянула на Лиафвина. А тот… На глазах – влага. Он сильный юноша, но подобные слова любого доведут до слёз. Я бы и сама разревелась на его месте.

Я хотела было взять вину на себя, снова, но в голове царила пустота. Не было ни одной причины, по которой я заставила бы Лиафвина себе помочь. Даже выдумать ничего не получилось.

А тем временем Виктория соскочила со ступеней беседки и, растолкав нас с Лиафвином плечами, поторопилась к выходу из сада. Но прежде она обернулась:

– Вот видишь, Феникс… Я же говорила. Глупо было даже надеяться на что-то другое…

– Но, Виктория… – пролепетал Лиафвин, но та его прервала.

– После бала тебя будет ждать карета, и ты сможешь отправиться куда тебе вздумается. – Она отмахнулась, даже не дав Лиафвину подойти. – Феникс, пойдём?

Феникс поднялся. Я слышала его, но не видела. Я боялась на него посмотреть.

– Зачем? – прозвучало над моим ухом.

Я лишь пожала плечами. Не могла же я сказать ему правду!

– Ясно… Я просил больше так не делать. Видимо, это ничего не значило.

Я обернулась, чтобы посмотреть ему в глаза. И в конце концов убедиться, что искорка в них погасла. Теперь разбилось уже моё сердце. Я застыла, чувствуя, как слёзы подступают к горлу.

Так мы и остались с Лиафвином вдвоём, наблюдая, как двое самых любимых нами людей просто уходят. Уходят, потому что мы всё испортили.

6. Доверие

Вдруг всё разом перестало иметь значение. Зачем пытаться? Зачем стараться? И зачем вообще на что-то надеяться?

Всё так сложно. Мне всего лишь пятнадцать, а передо мной решается судьба всей моей жизни. Наверняка будь мама рядом, она бы сказала, что я себя накручиваю и вновь всё усложняю. Но что делать, если весь мир кажется таким сложным? Что делать, если на твоих плечах, похоже, и впрямь держится твоя судьба и судьба других? Видимо, остаётся только одно: взять себя в руки.

Так, утром перед балом королева Виктория созвала весь дворец, чтобы сделать важное объявление. Не думаю, что меня там ждали – даже, наверное, наоборот, Виктория не хотела бы, чтобы я там появлялась. Но герцог Генри уговорил меня пойти. Я даже представить себе не могла зачем, но он уверил меня, что раз моё приглашение ещё, как он выразился, формально не отозвано, я обязана присутствовать.

Раз уж он попросил… В некотором смысле у меня и права не было отказать. В конце концов, всё это время он поддерживал меня. Наверное, стоило наконец проявить к нему уважение, которое он заслуживает.

И так мы остановились рядом с дверьми, чтобы оставалась возможность уйти в любое время. Мы устроились в укромном уголке вместе с герцогом Генри, Гили и Лиафвином – последнего Виктория отгоняла от себя как только могла. В отличие от меня он хотя бы пытался подойти…

А я на Феникса даже не смотрела. Старалась не смотреть. Могу поспорить, он делал то же самое. И наверняка не из ненависти ко мне: он же Проводник, он попросту не способен меня возненавидеть. Но я бы тоже не смогла смотреть на себя – на ту, кто так грубо нарушил обещание.

По ту сторону же, если верить Гили, остались королева Виктория, Феникс, Захария и – неожиданно – Жанна. Она выглядела более воодушевлённой, чем обычно, но на любые расспросы отвечала: «Потом узнаете».

Я же в ожидании смотрела то в пол, то на местных бояр. Или лордов – так их назвали. Напыщенные, они так подозрительно блуждали взглядами, что я начинала понимать, почему Жанна их недолюбливала: непохоже, что они пришли сюда с добрыми намерениями.

– Как думаете, это что-то важное? – полюбопытствовал герцог Генри, будто знал о нашей с Лиафвином беде.

– Обычное объявление перед балом… Как и всегда, – улыбнулся Лиафвин, и это у него получилось очень даже естественно.

– Ну… А серьёзно? – изогнул бровь Генри.

Мы с Лиафвином переглянулись. Тот вдруг опустил взгляд в пол, его улыбка отчего-то стала неловкой.

– Я правда не знаю: из нашего вчерашнего разговора этого не следовало, – неожиданно выдал Лиафвин.

– Мы же договаривались об этом не рассказывать! – не удержалась я, но смогла не повысить голоса и не привлечь внимания.

– О, да об этом уже все знают, – закатила глаза Гили.

– Чего?! –