— Он предложил мне работу, я согласился. — кратко ответил Себастьян.

— Постоянную? — я всё же решил разузнать побольше. Сбор информации — важное дело.

— Ну, он сказал, если я справлюсь с одним заданием, то он даст мне больше. — я чувствовал, что он не в восторге от этого допроса. Ну, прости Себастьян.

— Больше чего?

— Убийств. — он ухмыльнулся моему выражению лица. — Если ты ещё не до конца осознал, то пора бы. Мы с ним не «хорошие» люди. Я зависим от этого чувства, когда смотришь на цель в крестец винтовки, когда ты в засаде и вот-вот нападёшь.

— Как тигр. — улыбнулся я. — Ты как тигр. И имя тебе подходит.

Себастьян поправил свою футболку, которая слишком сильно облегала его тело. Сколько мышц, сколько изгибов и сколько силы. Я видел таких людей на базе. Наш тренер тоже был накаченным, но я никогда не придавал этому большого значения. Я лишь думал о том, что он с лёгкостью может свернуть мне шею. А смотря на Себастьяна у меня появляется ощущение, что он свернёт шею тому, кто не понравится мне.

— Давай начнём. — он оборвал наш разговор, но я точно знал, что мы к нему вернёмся. — Я видел в досье на что ты способен.

Я удивлённо приподнял брови.

— Видел?

— Ну, читал. Там были описаны все твои лучшие и худшие качества. — пояснил он, ходя чуть поодаль меня.

— Это то, что было засекречено? — вспомнил я. — И какие же худшие?

Себастьян улыбнулся во все тридцать два зуба.

— Непокорность. Тебя сложно контролировать.

— Тринадцать процентов. — довольно хмыкнул я. — Это мне больше всего понравилось.

— И Джиму. — заметил Себ. — Он сразу пришёл в ещё большее возбуждение, когда я прочёл этот пункт.

Да, как же иначе. Надеюсь, Мориарти понял, что я не простая личность.

— Что ещё? — мне было крайне любопытно, ведь я читал лишь доступную часть.

— Из плохого там то, что ты особо не умеешь работать в команде, и что ты плох в ближнем бою в физическом плане.

Про то, что я не умею работать в команде — неправда. Я помню нашу слаженную работу во время игры в волейбол. Мы неплохо смотрелись вместе.

— Силёнок у меня действительно недостаточно. — согласился я, кидая очередной взгляд на тело киллера. — Но в этом виновата лишь природа. — солгал я.

— Это странно. — Себастьян задумался. — Но ты компенсируешь это скоростью и ловкостью. — он подошёл ко мне и задрал сначала рукав моей футболки, а затем всю её, оголяя мой торс. Я смущённо ойкнул. Он оглядел меня профессиональным взглядом. — Да, ты ужасно стройный, а гора мышц смотрелась бы здесь неуместно.

Я рывком вернул ткань на место. О, спасибо, будто я сам не знаю. Но тон Себастьяна слово разоблачил меня.

— Всё можно обернуть в свою пользу. — Моран зашагал в сторону выхода. — Пошли.

Я, недоумевая, побежал за ним.

— Короче, я понял, что делать из тебя того, кем ты быть физически не хочешь — это фигня полная.

Иногда он начинал говорить на каком-то странном сленге, вроде соответствующем ему, а вроде и нет.

— Ты просто идеальный шпион. — сказал Моран, пропуская меня вперёд. Мы вышли на улицу.

— Что? — опешил я.

— Ну, мог бы стать. — Себастьян продолжал стремительно куда-то идти. — Мы миновали главные ворота и свернули к полю. — Ты не сильный, но можешь быть незаметным, к тому же ты просто идеальная обворожительная машина, которая как мужика можешь охмурить, так и женщину.

Я решил, что это комплимент.

— Спасибо. — это спасибо вышло странным, но отражало мою озадаченность.

Полковник вывел нас к простирающемуся полю. Свежий ветер ударил мне в лицо, и я даже заулыбался. Солнце щекотало глаза, как зелёная травка щекотала лодыжки. Мы оказались на совершенно свободном участке земли. Особняк, в котором расположился Мориарти, стоял просто посреди поля. К нему вела единственная дорога, которая через километров восемь-десять сливалась с главной трассой.

— Почему вы живёте именно здесь? — знаю, что мы сейчас говорили о другом, но вопрос сам вырвался наружу.

Себастьян повернул голову, глядя на оставленный позади дом и щурясь от солнца.

— Пока Джима ни в чём не обвинят, ему незачем прятаться. Ему нравится эта открытая местность. Он у всех на виду, но никто его не может тронуть.

Я тоже глядел на дом, слушая Себастьяна. Теперь во мне проснулось то же благоговение и восторг. Мне снова захотелось упасть на колени.

— Так вот, — Моран закрыл мне обзор на здание, давая глазам отдых от золотых лучей. — я хочу проверить на сколько тебя хватит.

— О чём ты? — насторожился я. — Я согласился на тренировку не для тренировки. — я замахал рукам. — То есть не для того, чтобы тренироваться, а чтобы расслабиться.

— И с каких пор для тебя скучная разминка и бег — спасение от гнетущих мыслей?

Я вдруг заулыбался.

— Чёрт, Себ, то ты говоришь словами дворовой шпаны, то с твоего языка слетают слова лирика.

— Ну, — Моран тоже улыбнулся. — я много времени провожу с Джимом.

Я нахмурился.

— Джим не говорит, как поэт. Он просто шпарит, что думает, чаще чушь. — видимо, я всё ещё злился.

— Ты знаком с ним всего ничего. — напомнил Моран. — Я же знаю его пять лет.

Я решил ухватиться за эту ниточку и продолжить тот разговор, но киллер мне не дал.

— Давай проверим где твой максимум. Беги. — скомандовал он. — И как только поймёшь, что уже теряешь сознание, тогда остановись.

— Но это не сработает. — возразил я. — Если даже я буду бегать несколько часов, то это всё равно может быть не максимум. Нужна критическая ситуация, чтобы это определить.

— Ты прав. — кивнул Себ. — Но видимой угрозы я тебе предоставить не могу. Ты ведь не испугаешься, если я спущу на тебя наших собак?

— У вас есть собаки? — весело ухмыльнулся я. — Я не слышал лая.

— Я не про животных, а про так называемых шестёрок. Тех людей, которых используют как расходный материл. — пояснил полковник.

— Звучит жестоко.

— Так и есть.

Мы долго смотрели друг на друга, стоя посреди поля как два пугала.

— Я не испугаюсь. — сказал таки я. — Я скорее нападу, чем убегу.

— Тогда скажи, чего боишься. — пожал плечами Моран, засовывая руки в карманы. — Ну, из каких-то физических вещей.

— Ничего. — честно сказал я. — Ничего, что могло бы гнаться за мной.

Снова тишина. Моран думал.

— Хорошо, тогда применим не кнут, а пряник. — я хмыкнул. — Чего ты хочешь?

Этот вопрос. Где-то я его уже слышал. Чего я хочу? Уголки