- Будьте вы прокляты! - рыдала Велта. - Несчастный священный зверь, как же он страдает!

- Да задрала уже! - рявкнула Злюка.

Она оттолкнула с дороги безутешно скорбящую эльфийку, выхватила из ножен меч и всадила клинок в шею единорога. Несчастная скотина издала предсмертный хрип и отмучилась.

- Вот и все, - вытирая кровь с клинка, сообщила Злюка. - Больше никто не страдает. Все счастливы. Раб! Ко мне!

Андис подбежал к ней и замер в ожидании приказов.

- Отдели-ка от этой туши несколько сочных кусочков, - повелела Злюка. - Сегодня на ужин у нас единорожина на углях.

Андис и рад стараться. Вооружившись ножом, он присел на корточки перед тушей убитого зверя и взялся за дело. Рыдающая Велта отвернулась, чтобы не видеть новой порции надругательств над четвероногой святыней. Стасик тоже предпочел не наблюдать за кровавым процессом.

- Сейчас костерок разведем, да перекусим как люди, - размечталась Злюка. - А после выспимся. Вон, жрецы нам жилплощадь освободили.

А вот Стасик не считал, что им допустимо так расслабляться. Его тревожил сбежавший Феромон. Вряд ли эльф решится мстить им в одиночку. Куда вероятнее, что он прямым ходом помчится к своим сородичам, и нажалуется им на темного властелина и его компанию.

- Нужно уходить, - решил Стасик.

- А как же ужин? - возмутилась Злюка.

- Эльфы могут нагрянуть в любой момент.

- Понимаю. Боишься, что Формалин побежал ябедничать. Я тоже об этом думала. Властелин, но без еды и отдыха тоже нельзя. Давай так - перекусим, пару часиков полежим, и в путь. Пора выбираться из этого леса.

- И куда двинем? - спросил Стасик.

- Для начала туда, где можно получить лошадей, доспехи и припасы. Я слышала, как эльфы говорили о Гильторне.

- Это что?

- Свободный город. Судя по слухам, тот еще гадюшник. Но поскольку над ним не властвуют ни Ангдэзия, ни Кранг-дан, нам это только на руку. Оттуда можно начать новый этап борьбы за мировое господство.

- Для начала нужно найти Свету, - напомнил Стасик.

- Для начала нужно выбраться из леса. Эльфы злобные твари, они попытаются нас убить. Придется прорываться с боем.

- Ага, злобные, - проворчал Стасик. - И с чего же они, интересно, так озлобились?

Он окинул взглядом плотную стену леса. Гильторн, значит. Свободный город. Наверняка ужасно опасное место, чье население сплошь разбойники и головорезы. Но выбора нет. Да и где в этом мире темный властелин Свиностас еще не успел стать врагом человечества номер один?

- Толстуха, собирай хворост! - крикнула Злюка. - Сейчас перекусим.

- Красавец сбежал, - пожаловалась Матрена. - Не уследила.

- Плюнь на этого малахольного расиста. Найдешь себе другого. Да и на кой тебе эти эльфы? В Гильторне полно славных мужиков. А ты баба ничего. Есть за что потискать. Без самцов не останешься.

Вскоре посреди оскверненного святилища запылал костерок, а по воздух разнесся восхитительный аромат мяса. Стасик не чувствовал запаха, а вот Велта очень даже чувствовала. И этот божественный аромат буквально сводил ее с ума. Скорбь по священному зверю смешалась с безумным желанием отведать его запеченную на углях плоть. Велта рыдала от омерзения к себе. Как низко она пала! Дошла до того, что алчет плоти священного единорога. Да она хуже людей!

- Эй, ушастая, хочешь кусочек? - попыталась соблазнить ее Злюка.

Велта, сидящая спиной к злодеям, отрицательно мотнула головой. Она отвернулась, чтобы никто из этих чудовищ не видел ее лица. Лица, по которому водопадом катились слезы скорби и слюни погрязшей в мясоедстве грешницы.

Глава 14

Синдалар, последний из эльфийских городов, затерянный в центре их некогда бескрайнего леса, все еще сохранял отблеск былого величия. Его высокие стены были так же прочны, как и тысячу лет назад. Как и тысячу лет назад гордые воины неусыпно несли на них дозор, высматривая любого чужака, дерзнувшего приблизиться к столице королевства. Ворота, сделанные из прочнейшего железного дерева, были заперты на все засовы. Эльфы не жаловали гостей. С каждым годом у них появлялось все больше причин опасаться внешнего мира и ждать от него только зла и обмана. Там, снаружи, за пределами их сильно сократившихся владений, уже многие годы кипела война между могущественными людскими державами. И каждая из этих держав всячески пыталась вовлечь эльфов в эту бесконечную распрю. Тем до сих пор удавалось уклоняться от прямого отказа или согласия, но с каждым годом сохранять нейтралитет становилось все труднее. Послы что Ангдэзии, что Кранг-дана проявляли все большую настойчивость. Они уже не уговаривали, не просили союза по-хорошему, не соблазняли эльфов сколь же сладкими, столь же и лживыми обещаниями. Вместо этого они нагло требовали присягнуть им на верность и встать под их знамена, иначе….

Эльфы прекрасно отдавали себе отчет в том, что их дни сочтены. Рано или поздно людское терпение лопнет. И они придут уже не требовать, а принуждать силой. А сил у них было в избытке. Они уже делали недвусмысленные намеки на то, что могут начать действовать и по-плохому. Одним из таких намеков стало подлое убийство старого эльфийского короля, правившего остатками некогда гордого народа последние лет пятьсот.

Формально тот стал жертвой каких-то безымянных разбойников, когда он объезжал границы леса и случайно столкнулся с их бандой. Но эльфы знали, что это не так. Кто-то, или Ангдэзия, или Кранг-дан, подослали головорезов и лишили жизни как самого короля, так и все его сопровождение. Это было последним предупреждением. За ним последует полномасштабное вторжение, и эльфы знали, что его им не сдержать. От их былой военной мощи давно не осталось и следа. Ныне все королевство едва могло наскрести не больше пары тысяч бойцов, и то для этого пришлось бы снять с застав всех стражей границы. Но что значили эти жалкие силы на фоне неисчислимых людских полчищ? Все, что они могли, это героически пасть в заведомо проигранном бою.

Эльфы понимали - какое бы решение они ни приняли, чью бы сторону ни избрали, другая сторона тут же обрушится на них всей своей непреодолимой мощью. И тогда их прекрасный лес запылает огнем, а сами они полягут в бессмысленной попытке защитить остатки своей земли.

В это роковое время эльфов возглавила принцесса Эурэлия, дочь подло убитого людьми короля. Несмотря на свою юность (той едва стукнула сотня годков) она прекрасно