обиды. Они имели пришибленный и сломленный вид. Особенно это было заметно в случае Феромона. У эльфа было такое выражение лица, словно он утратил последнее желание жить. Велта держалась чуть лучше, видимо, потому, что и перепало ей значительно меньше. Хоть Стасик и отшлепал ее как следует, но это и близко не походило на ягодичное истязание, устроенное двумя маньячками ушастому красавцу.

- Далеко еще? - спросила Злюка Велту.

- К вечеру дойдем, госпожа, - трусливо втянув голову в плечи, ответила пленница.

- Госпожа! - самодовольно кивнула Злюка. - Давно бы так. От вас, хамов ушастых, уважения добьешься только силой. Да, властелин?

- Не знаю, - буркнул Стасик. - По-моему, это не уважение, а страх. За что им нас уважать?

- Думаешь, не за что?

Злюка догнала Феромона, схватила его за плечо, развернула к себе и прямо спросила:

- Ты меня уважаешь?

- Уважаю, госпожа, - пискнул тот.

- Видал! - светясь от счастья, сообщила Злюка Стасику. - Уважает.

- Ага, конечно.

Он покосился на Эларию. Та, поймав на себе взгляд грозного властелина, быстро выпалила:

- Я безмерно уважаю вас, владыка тьмы, господин преисподней и повелитель демонов.

- Сказал же - не буду я тебя бить! - устало, в тридцатый раз за день, повторил Стасик.

Но он отлично видел, что Элария ему не верит.

- Эй, лопоухий, - обратилась Злюка к Феромону, - ваш источник охраняют?

Несчастный сломленный эльф просто не смог соврать. Он хотел. Правда, хотел. Но не смог.

- Нет, - выдавил он из себя. – Источник жизни – великая святыня. Там нет места насилию в любой его форме. Ни один эльф не осмелится войти на святую землю с оружием.

- А не заливаешь ли ты, ушлепок? – подозрительно поглядывая на пленника, спросила Злюка. – Вы, эльфы, известные лжецы. Вон как нас обманули. Завели в ловушку, на погибель верную.

- Это правда, - сквозь зубы процедил Феромон. – В святилище живут несколько жрецов. Но они безобидны.

Злюка похлопала Феромона по плечу и заявила:

- Обожаю пацифистов. С ними проще всего. Да, властелин?

Стасик предпочел отмолчаться. Если бы не крайняя нужда, он бы ни в жизнь не пошел к этому источнику. Но Стасик боялся за себя. Боялся, что в любой момент может просто растечься в лужицу слизи. Если этот источник поможет ему выжить, нужно рискнуть. Эльфов, конечно, жалко. Стасик предпочел бы договориться с ними полюбовно. Но это едва ли возможно. Значит, придется идти путем темного властелина - шагать к цели, топча все и всех на своем пути. И Стасик с удивлением и ужасом осознавал, что этот путь, прежде казавшийся ему невозможным и неприемлемым, ныне уже не вызывает особого отторжения.

Глава 13

Стасик вертел головой, изумленно глядя по сторонам. Они брели меж чудовищно огромных деревьев, настоящих великанов леса. Все, что они видели прежде, казалось молодой порослью на фоне сих эпических исполинов. Даже секвойи, и те затерялись бы здесь. Могучие, подобные скалам, стволы возносились на немыслимую высоту. В складках коры мог бы спрятаться человек. Каждое такое дерево могло бы стать башней во множество этажей.

Не только Стасик, но и все его спутники благоговейно притихли, чувствуя себя букашками, жалко ползущими под ногами великанов. Все в этом лесу было невероятно огромным, словно здесь, на этом крошечном клочке земли, сохранилась невообразимая древность, и теперь чужаки, случайно вторгшиеся в этот заповедный уголок, получили возможность пронаблюдать, каким был мир во времена своей далекой юности.

Не только сами деревья, но и все здесь было каким-то несоразмерно громадным. Стасик замечал грибы, величиной с небольшой грузовичок, темно-бурые ягоды с футбольный мяч. Среди деревьев раскинулись упавшие на землю желуди, каждый с порядочную дыню. Стасик стал с опаской поглядывать наверх, в невообразимо высокую, плотно сплевшуюся над головой, крону. Что-то не хотелось ему поймать макушкой такой вот желудь. Шишкой здесь не отделаешься. Этакий желудь как шлепнет, так вобьет в землю по пояс.

Покосившись на Злюку, Стасик к своему удивлению обнаружил благоговейно-восторженное выражение на лице вечно злобной девчонки. Неужели и эту гадину проняло величие здешнего леса? Видимо, и в ее черной гнилой душонке теплилась искорка света и чистоты. Очень маленькая искорка. Крошечная и почти незаметная во мраке.

Но затем Злюка открыла рот и заговорила. И Стасик сразу же понял, что зря рассчитывал отыскать пятнышко белизны в этой беспросветной тьме.

- Подумать только, какая пропасть дров! - восхитилась беглая принцесса. - Одного такого деревца хватило бы, чтобы сжечь заживо сотни добряков. Когда Свиностас завоюет этот мир, мы пришлем сюда бригаду дровосеков.

Стасик поморщился, но смолчал. Хотя его уже начало бесить, что от его имени строятся какие-то совершенно чудовищные и варварские планы. С чего бы ему рубить эти деревья? Древесины, что ли, на свете, мало? Наоборот, этот край был одним из немногих, по-настоящему прекрасных в этом мире, мест. А Злюка, похоже, мечтала превратить весь мир в одну сплошную нейтральную полосу - выжженную землю, населенную чудовищами. И что за радость жить в таком мире?

Тут Стасик вспомнил о том, что все темные властелины тоже мечтали примерно об этом. Все они стремились превратить кишащий жизнью мир в мертвую пустыню. Все они хотели уничтожить все светлое и милое, утвердив серость, мрак и уныние. Прежде Стасик не задумывался об этом. Темные властелины всегда находились по другую от него сторону баррикады. Точнее, он сам помещал их туда, поскольку сам себя по умолчанию считал хорошим. Но вот теперь, оказавшись в шкуре такого властелина, Стасик прикинул, что ни капельки не желает править выжженной пустыней. Он бы хотел царствовать в цветущем и прекрасном мире, среди фей и единорогов. И чтобы все любили его, доброго и милостивого властелина Свиностаса.

Но разве такое возможно? Никто по доброй воле не склонится перед каким-то самозванцем? Мир еще нужно завоевать. А он же будет сопротивляться, брыкаться до последнего, партизанить по ночам, пускать поезда под откос и прочим образом хулиганить. Придется действовать жестко, сделав ставку на тактику выжженной земли. И в итоге, пока завоюешь мир, он и превратится в безжизненную пустыню. Иначе не получится. Пока не истребишь все живое, готовое оказывать тебе сопротивление, не выйдет объявить себя властелином всего сущего. А после уже и властвовать будет нечем. Останется сидеть на черном троне посреди дымящихся развалин, чесать репу и думать - а дальше-то что?

- О чем