полка определялась партизанской разведкой по-разному. По агентурным данным, 10 мая 1943 г. под началом Гиля служило 2800 человек. Согласно другим сведениям, 17 мая 1943 г. численность полка оценивалась в пределах 1500 человек[542]. Последняя цифра, на наш взгляд, представляется наиболее правдоподобной[543].

Командование 1-го русского полка СС подчинялось сотрудникам СД — главной команде «Цеппелина» «Россия — Центр», которой руководил штурмбаннфюрер СС Ганс Шиндовски. Поначалу штаб команды размещался в Лужках, но в апреле 1943 г. его перевели в административный центр окружного комиссариата — город Глубокое[544]. Здесь была организована разведшкола по подготовке диверсионных кадров. Школу возглавляли и проводили в ней занятия оберштурмфюрер СС А.Н. Кочубей, оберштурмфюрер СС В.Г. Садовский и Б.Г. Голицын. Ими была подготовлена группа из 12 человек, предназначенная для проведения террора в отношении советских военных и государственных деятелей[545]. В Глубоком «цеппелиновцы» успели подготовить 18 диверсионных групп[546].

Вместе с Шиндовски разведывательной деятельностью на центральном участке Восточного фронта также занимались его помощники — штурмбаннфюрер СС Отто Краус[547] и гауптштурмфюрер СС Вернер Гиргензон[548]. Под руководством Крауса и Гиргензона из членов «Дружины» готовились агенты для ведения оперативной разведки в тылу Красной армии. Кроме того, Краус и Гиргензон занимались допросами советских военнопленных, их вербовкой в коллаборационистские формирования[549].

Полк Гиль-Родионова непосредственно курировал гауптштурмфюрер СС Герхард Ройсснер. В апреле 1943 г. на этой должности его замещал оберштурмбаннфюрер СС и советник криминальной полиции Карл Аппель, направленный на оккупированную территорию Белоруссии из отделения гестапо в Хемнице[550].

В апреле 1943 г. 1-й русский национальный полк СС подчинялся командующему полиции безопасности и СД Белоруссии оберштурмбаннфюреру СС Эдуарду Штрауху[551]. В конце апреля часть передали в состав сил полиции и войск СС высшего фюрера СС и полиции в Центральной России и присвоили ей кодированный позывной «Тигр»[552].

В Лужках и Глубоком, куда перевели некоторые подразделения полка, с личным составом проводились занятия по огневой и тактической подготовке, а также велась активная пропагандистская обработка бойцов и командиров. Главной темой занятий была борьба с еврейским большевизмом. Г.Ф. Гаврилов, перебежавший в апреле 1943 г. в партизанскую бригаду Дубровского, показал на допросе: «Несколько раз в узком кругу я выступал среди солдат. Стоял вопрос о родине. Я говорю, что наша Россия должна быть немецкой. Люди настроены так, что наша Россия должна быть национальным государством, без иуд, без большевизма, во главе должны стоять только русские»[553].

Вели «дружинники» пропаганду и на местное население. За подписью Гиль-Родионова выпускались листовки о вступлении в БСРН «для дальнейшей совместной борьбы за дело Русского народа». Как замечает белорусский исследователь Д.А. Кривошей, подобная агитация, содержавшая в себе словесные атаки на партизан, была для немцев полезной, поскольку настраивала местных жителей против «коммунистов и бандитов»[554].

Весной — летом 1943 г. «Дружина» неплохо себя проявила в борьбе с партизанами, поэтому руководство СС и полиции Белоруссии — при активном участии сотрудников СД — приняло решение о развертывании русского полка в бригаду двухполкового состава[555]. В июле 1943 г., после окончания широкомасштабной операции «Коттбус», Гиль-Родионову разрешили создать соединение. «Гиль с согласия немцев, — отмечает Самутин, — провел “мобилизацию” молодежи из местного населения»[556]. Алелеков также показал на допросе: «Пополнение бригады людским составом проводилось за счет мобилизации местного населения, частичного поступления людей из разведывательных школ и за счет одиночного или частичного группового перехода советских партизан на сторону Родионова»[557]. Командные должности в бригаде заняли как бывшие советские офицеры, так и русские эмигранты, направленные в «Дружину» по линии немецких спецслужб и оккупационных органов.

Командные кадры в соединении были распределены следующим образом:

Командир бригады — В.В. Гиль-Родионов (адъютант комбрига — И.И. Тимофеев), заместитель командира бригады — В.М. Орлов, начальник штаба — А.Э. Блажевич (Служба предупреждения была ликвидирована и все ее полномочия перешли к немецкому отделению СД), начальник отдела пропаганды штаба бригады — майор Г.Д. Шипатовский, командир 1-го полка — А.М. Шепелев (дислокация — село Бересневка), командир 2-го полка — П.И. Петров (дислокация — Докшицы), командир разведбатальона — бывший майор РККА Н.А. Фефелов[558], командир артиллерийской батареи — полковник В.Б. Святополк-Мирский[559], командир учебного батальона — бывший полковник РККА И.А. Волков[560], начальник службы обеспечения бригады — бывший майор РККА Н.Н. Андрусенко[561].

В бригаде также были сформированы: штурмовая рота, рота связи, авторота, саперный взвод, два кавалерийских взвода, комендантский взвод, взвод полевой жандармерии, санитарная часть[562]. Личный состав соединения был вооружен винтовками, автоматическим оружием, ротными и батальонными минометами, артиллерийскими и противотанковыми орудиями[563].

Максимальная численность «Дружины» к началу августа 1943 г. составляла около 3000 бойцов и командиров[564].

У Гиля были планы по развертыванию бригады в дивизию. Причем, определенная договоренность с немецким командованием была им достигнута, и, начиная с 1 августа 1943 г., в «Дружину» стали поступать обмундирование и вооружение еще на один полк по штатам военного времени[565]. Однако руководители СД и СС не спешили. Немецкие кураторы хотели использовать бригаду в истребительной акции против гетто Глубокого[566]. Видимо, таким образом они еще раз намеревались проверить лояльность подчиненных Гиль-Родионова. Но этому, как теперь известно, не суждено было сбыться.

Контакты с власовцами. «Гвардейская бригада РОА»

В контексте нашего исследования нельзя пройти мимо вопроса, связанного с установлением контактов между руководителями БСРН и «Русским комитетом» генерал-лейтенанта А.А. Власова, а также неудачной попыткой формирования так называемой «1-й гвардейской бригады РОА» на основе подразделений, выведенных из состава полка Гиля-Родионова.

Как известно, в декабре 1942 г. Управлением пропаганды ОКВ было подготовлено воззвание «Русского комитета» (или «Смоленская декларация»), подписанное бывшим командующим 2-й ударной армии А.А. Власовым. «Воззвание», в том числе в виде листовок, широко распространялось на оккупированной территории СССР, что позволило немцам развернуть пропагандистскую кампанию, целью которой было увеличение числа перебежчиков и деморализация военнослужащих РККА.

Конечно, декларация бывшего советского генерала не осталась не замеченной. Члены совершенно разных коллаборационистских формирований, начиная от восточных батальонов и заканчивая подразделениями местной вспомогательной полиции, получили возможность с ней ознакомиться. Многие из них с симпатией относились к идеям, которые высказал Власов, но полного представления о политических взглядах «лидера русского освободительного движения» никто не имел. Более того, весьма важным являлся вопрос, какими силами располагал Власов для борьбы с Красной Армией.

Эти вопросы возникли и у командиров «Дружины». После конференции в Бреслау (24–26 февраля 1943 г.) В.В. Гиль-Родионов и А.Э. Блажевич, объявившие о создании