(15 км от Пскова), где с 1942 г. располагался разведывательно-диверсионный пункт «Цеппелина». Часть, куда влилось еще несколько пополнений добровольцев, подчинили местным органам СД. Сводная рота батальона участвовала в параде псковского гарнизона вермахта 22 июня 1943 г. Подразделение маршировало со знаками и эмблемами РОА. Из-за этого бывших бойцов «Дружины» часто относят к формированиям генерала Власова, хотя шевроны, кокарды, петлицы и погоны РОА к тому моменту носили многие восточные батальоны, не имевшие никакого отношения к не существующей на тот момент власовской армии[597].

Тогда же по псковскому радио прозвучала известная песня русских добровольцев «Мы идем широкими полями»[598], сочиненная бывшими пропагандистами «Дружины». Характерно, что в ее тексте не было ни одного слова о РОА.

Член НТС Р.В. Полчанинов, который тогда находился в Пскове, в своих мемуарах пишет, что после парада 22 июня «советские агенты во главе с одним из автоматчиков, который на параде был ассистентом у знаменосца [им был Г.П. Ламсдорф. — Примеч. авт.], устроили бунт… Были убитые с обеих сторон, но восстание не удалось, так как большинство власовцев оказалось идейными врагами большевизма»[599].

Следует добавить, что в мае 1943 г. главная команда «Цеппелина» «Россия — Центр» переехала из Глубокого под Псков — в уже упомянутый поселок Стремутка и в деревню Крыжево. В августе 1943 г. команду переименовали в главную команду СС «Россия — Север» (SS-Hauptkommando Russland — Nord Unternehmen «Zeppelin»), во главе нее был поставлен штурмбаннфюрер СС Отто Краус.

Самутин вспоминал: «Я стал замечать, что все большую и большую роль в делах бригады начинают играть немцы, говорящие по-русски, из немецкой шпионской школы, размещавшейся в барачном городке на южной окраине Пскова на берегу р. Великой. Вскоре… один из этих немцев утонул в Великой, катаясь пьяным на лодке. Оставшиеся двое, майор Краус и капитан Хорват, с удвоенной энергией начали вмешиваться во внутреннюю жизнь бригады, чуть ли не ежедневно приезжая в часть. Они в придирчивом тоне вели разговоры с Ламсдорфом, презрительно третировали нас, бывших советских офицеров»[600].

Дальнейшая судьба так называемого 1-го Гвардейского батальона (бригады) РОА (по немецким документам, 1-я ударная бригада — 1. Sturmbriegade) показательна. Его личный состав использовался в составе особых команд СД по борьбе с партизанами (например, в 113-й охотничьей команде — Jagdkommando 113), забрасывался в тыл Красной армии. Когда «Дружина» перешла к белорусским партизанам, СД сочло нецелесообразным создание диверсионной бригады. В ноябре 1943 г. 150 человек перебежали на сторону ленинградских партизан. В итоге батальон разоружили и расформировали. Остатки части передали в состав русской авиационной группы в Восточной Пруссии, потом они влились в ряды Военно-воздушных сил КОНР[601].

Контакты Гиль-Родионова с власовцами ни к чему не привели. Отказ командира «Дружины» от этих контактов нельзя понимать так, будто Гиль пренебрег подобными связями, исходя из тех соображений, что он уже тогда собирался перейти на советскую сторону (о чем пишут некоторые белорусские историки[602]). На самом деле Гиль-Родионов не хотел с кем бы то ни было делить власть, тем более с Власовым. Фигура бывшего советского генерала вызывала у него недоверие, возникшее после их личной встречи. Глава БСРН не верил в то, что Власов способен стать настоящим лидером «русского освободительного движения». Гилю казалось, что он лучше подходит на эту роль. В любом случае, в лице Власова он увидел конкурента, который мог ему помешать.

Родионовцы в борьбе с партизанами

Мероприятия по развертыванию «Дружины» в полк, а затем в бригаду проходили на фоне непрекращающихся боев с партизанами. СД и полицию особенно беспокоила ситуация в Витебской и Минской областях. Еще в декабре 1942 г. «народные мстители» захватили г. Бегомль и ряд населенных пунктов в прилегающих к нему районах. Советские патриоты ликвидировали все оккупационные структуры в Бегомльском районе, который вошел в состав партизанского края. Такое положение лишило вермахта важных коммуникаций Полоцк — Борисов, Витебск — Борисов, Лепель — станция Парафьяново (железная дорога Полоцк — Вилейка), Борисов — станция Парафьяново.

Обстановка усугублялась и тем, что партизаны регулярно срывали мероприятия оккупантов по строительству укрепленного района (УР) Ушачи — Лепель — Бешенковичи. Кроме того, овладев Бегомлем, партизаны получили хорошо оборудованный аэродром, через который снабжались боевыми грузами не только партизаны Бегомльского района, но и «народные мстители» Витебской и Вилейской областей. Попытки немцев ликвидировать этот очаг сопротивления ни к чему не привели[603].

В апреле 1943 г. «Дружина» в полном составе принимала участие в антипартизанской операции в Ушачском районе Витебской области. Цель операции сводилась к тому, чтобы уничтожить населенный пункт Кубличи, где располагались крупные силы «народных мстителей». Однако, несмотря на все действия «дружинников», которые прочесывали леса, обстреливали из артиллерийских орудий партизанские лагеря и вели бои с местными отрядами, овладеть Кубличами не удалось. Полк вернулся в место своей постоянной дислокации[604].

В апреле 1943 г., в преддверии визита в Минск генерального уполномоченного по использованию рабочей силы Фрица Заукеля, начальник СС и полиции Белоруссии Курт фон Готтберг распорядился провести в городе тотальную проверку, очистив его от «бандитов, большевистских террористических и диверсионных групп, агентов и пособников, связных и дезертиров». С этой целью с 17 по 22 апреля в Минске была проведена операция под кодовым наименованием «Волшебная флейта» («Zauberflöte»). Для розыска «бандитов и вражеских элементов», для облав, с целью отправки пригодного населения на работу в Рейх, в город были стянуты части СС и полиции:

— 2-й полицейский полк СС;

— I и II батальоны 13-го полицейского полка СС;

— I батальон 23-го полицейского полка СС;

— особый батальон СС Дирлевангера;

— силы полиции безопасности и СД Генерального комиссариата «Белоруссия», в том числе и батальон СС «Дружина»;

Помимо этих частей в операции участвовали:

— усиленная штабная рота полиции порядка Минска (50 офицеров, 12 унтер-офицеров и 108 рядовых);

— 12-я полицейская танковая рота;

— воинские части минского гарнизона (2800 человек), в том числе части 141-й резервной пехотной дивизии и подразделения 390-й учебно-полевой дивизии;

— железнодорожная охрана Главной железнодорожной дирекции Белоруссии;

— силы быстрого реагирования минского гарнизона[605].

Во время операции «Волшебная флейта» Минск полностью блокировали. На улицах, выходящих за черту города, были установлены контрольные посты. Чтобы войскам и спецслужбам было легче проводить облавы и обыски, Минск был поделен на шесть секторов. В каждом секторе обыски проводились в течение суток и в особой последовательности. В первые два дня проверялись секторы I, II и V, в оставшиеся дни — IV, III и VI. Ежедневно для обысков и проверок выделялось от 1200 до 1800 членов СС и полиции[606].