Эзран смотрел Рейле в лицо расширенными глазами. Она это что, серьёзно? Готова лишиться руки ради него?

– Спасибо, что рассказала нам наконец, – выговорил Каллум. – Но сейчас давай решать основную проблему.

Он вновь попытался передать ей яйцо – но эльфийка снова набрала в грудь воздуха и продолжила:

– И ещё одно я должна вам сказать. Той ночью, когда мы познакомились, случилось нечто очень плохое…

ТРЕСК! Лёд под ногами Каллума дал большую трещину.

– Рейла, сейчас не время.

– Каллум, поверь, я просто должна – вы должны знать – король…

Под ногами Каллума во все стороны разбегались трещины.

– Просто возьми яйцо! – умоляюще крикнул принц и бросил яйцо Рейле, осознавая, что вот-вот провалится под лёд.

Бросок застал Рейлу врасплох, и хотя она попыталась схватить яйцо своей больной рукой, рука оказалась слишком слабой, чтобы его удержать. Выскользнув из посиневших пальцев, оно ударилось о лёд, пробило его и ушло под воду.

Рот Каллума сам собой приоткрылся. Во льду зияла рваная дыра, под ней открывалась чёрная бездна воды. Свет яйца, быстро опускавшегося в глубину, на глазах тускнел.

– Ты его уронила, – прошептал он в ужасе.

– Я же только что сказала – у меня не работает рука! – крикнула эльфийка в отчаянии.

– Надо было хватать другой рукой! – проорал в ответ Каллум.

– Хватит ругаться! – вмешался Эзран, вклиниваясь между ними. – Надо что-то делать!

И раньше, чем они оба успели пошевелиться, малыш попросту взял и нырнул в ледяную прорубь, исчезнув под тёмной водой.

– Эз, нет! Эзран! – Каллум бросился у проруби на колени, обернулся к Рейле: – Я ныряю за ним!

Эльфийка ухватила его за плечо.

– Нет, стой! Он справится сам. Он спасёт яйцо, мы должны в него верить! Мы должны ждать здесь, чтобы помочь ему выбраться, когда он вынырнет!

Эзран прыгнул в ледяную воду, вообще не задумываясь. Он и сам не знал: выбрал он свою судьбу или судьба выбрала его – знал только, что он теперь должен сделать.

Однако же подо льдом вода казалась непроницаемо чёрной. Эзран едва мог рассмотреть собственные руки, куда уж там различить яйцо. Он безнадёжно грёб вниз и вниз, в направлении дна, и холод вонзался в его тело тысячей ледяных кинжалов, руки и ноги сводило.

Наконец он увидел в темноте далёкое мерцание. Совсем слабое, голубоватое. Лёгкие его разрывались от холода, однако же он упорно плыл, хотя меркнущий свет словно бы удалялся от него в чёрную толщу воды.

И вдруг по телу его прокатилась внезапная вода тепла, распространяясь от кончиков пальцев до макушки. В голове у Эзрана слегка помутилось.

Вот он, свет, становится всё ближе и ближе… Без особых усилий он приближался к этому белому свету, который приобретал форму и силуэт. На мальчика нахлынуло ощущение покоя, связанное с присутствием мамы – конечно, это же мама пришла к нему, чтобы согреть в ледяной воде, чтобы спасти! Он почти не помнил свою мать, но таинственным образом всё равно знал её. И сейчас она улыбалась, зовя Эзрана приблизиться к её тёплому свету. Он плыл и плыл в её сторону, видел, как она раскидывает руки, чтобы принять его в объятия. Эзран тоже раскинул руки ей навстречу, так сильно желая её обнять!

Но в тот миг, когда мальчик сжал в объятиях этот тёплый свет, он сразу понял – видение оборвалось. Он обнимал не свою маму – не было тепла – то, что он обхватил руками, было холодным и твёрдым драконьим яйцом!

Резко придя в себя от странного транса, Эзран изо всех сил поплыл к поверхности, гребя ногами, потому что руки были заняты. Куда он заплыл, где та дыра, пробитая во льду, через которую он сюда нырнул? Он метнулся под водой туда-сюда, но совершенно заблудился, и голова его ударялась о твёрдую корку сплошного льда. Оторвав от яйца одну руку, он в отчаянной надежде ударил в лёд кулачком снизу вверх, надеясь быть услышанным.

На озёрном льду Каллум и Рейла, страшно тревожась, безмолвно ждали Эзрана, с каждым мигом утрачивая веру в его спасение.

– Ну же… Ну же, давай… – не выдержав, пробормотал наконец Каллум. Сердце его разрывалось.

– Всё будет хорошо, – прошептала Рейла. – Он справится. Эз справится.

Прошла минута, другая, третья… Каллум почти утратил ощущение реальности.

– Ты ошиблась, Рейла, – с трудом выговорил он. – Он не справился. Он не вернётся.

В глазах Рейлы стояли слёзы – она понимала, что Каллум, скорее всего, прав.

– Прости меня. Я правда надеялась, что он победит. Я думала, что это его личный подвиг, что так и должно быть…

Она закрыла лицо ладонями, особенно остро ощущая, какой ледяной стала больная рука…

Так, стоп!

Повязка на месте!

– Каллум, он жив! – вскричала эльфийка, вскакивая. – Эзран точно всё ещё жив! Смотри, мои связующие узы на месте, всё ещё давят!

ТУК! ТУК! ТУК!

Рейла упала на лёд ничком – и, рассмотрев под ним отчаянную физиономию Эзрана, живо прорубила клинками новую прорубь и потащила принца на поверхность. Это далось ей нелегко – тяжёлый от пропитавшейся водой одежды мальчик, да ещё и с яйцом в руках, весил немало.

Каллум мигом сориентировался и схватил Рейлу за лодыжки, помогая ей тянуть Эза на берег. Тот был синеватый от холода, крупно дрожал. Каллум крепко обхватил его руками, прижал к себе, пытаясь хоть немного согреть.

Яйцо выкатилось на снег из ослабевших рук принца.

– Эзран, ты вернул его! Ты спас яйцо! – восторженно восклицал раз за разом старший брат. Но ответа не было.

Каллум принялся тормошить брата, растирать его щёки, чтобы вернуть на них хоть немного краски. Щёки брата были холоднее льда.

– Пожалуйста, Эз, только окажись живым! Ты просто должен! Скажи что-нибудь, поговори со мной!

Наконец-то, наконец, через секунды, которые показались вечностью, Эзран открыл глаза.

– Я даже пальцы на ногах отморозил, – пролепетал он, часто моргая.

Каллум прижал его к себе со всей силы, горячо поцеловал в лоб. Рейла тоже обняла их – обоих сразу, смеясь от невероятного облегчения.

А потом Эзран перевёл взгляд на яйцо у себя под рукой – и глаза его расширились.

– Ох, только не это, – прошептал он, потому что сияние яйца заметно померкло, теперь оно едва мерцало. – Кажется, оно заболело.