Где-то через час быстрой ходьбы через лес маленький отряд из двух принцев, одной эльфийки и одного хамележаба вышел из чащи в долину. С обеих сторон её возвышались высокие горы с заснеженными вершинами, но прямо перед ними бежала ровная пологая торная дорога. Каллум с облегчением вздохнул, радуясь, что тропа нахоженная, а значит, ею часто пользуются.

– Стоп. Эта дорога слишком простая, – сказала Рейла, предостерегающе вскидывая руку.

– Ничего и не слишком. По-моему, она ровно насколько надо простая, – возразил Каллум.

– Послушайте меня, – устало вздохнула эльфийка. – Дорога слишком хоженая. Слишком гладкая. На ней нас легко выследить и догнать. Нужен обходной путь. Чем хуже, тем лучше.

– Звучит чудовищно, – отозвался Каллум.

– Чудовищно – тоже сгодится, – кивнула Рейла. – Чем чудовищнее дорога, тем она для нас безопаснее.

Эзран в кои веки поддержал брата.

– Наше путешествие и так слишком чудовищное, – сообщил он, стараясь не особенно ныть, но так уж получалось. – Ты хоть представляешь, какое это яйцо тяжёлое? – Он подсунул ладошки под лямки рюкзака, которые, по ощущению, глубоко врезались ему в плечи, так что натёрли там настоящие ссадины.

Рейла косо взглянула на него.

– Нет, не представляю. А знаешь почему? Потому что ты не доверяешь мне его нести.

Эзран оглянулся на брата, ища поддержки. Что тут нужно ответить?

– А мы точно должны тебе доверять? – вступился за него Каллум. – Разве ты говоришь нам всю правду как есть о своих мыслях и намерениях?

Рейла встретила его взгляд упрямо, не отводя глаз, словно бы решала на ходу, что на это сказать.

– Ладно, – она наконец разорвала зрительный контакт и отвернулась. – Тащите и дальше сами это ужасно тяжёлое яйцо, страдайте, только не жалуйтесь. И следуйте за мной.

С этими словами она развернулась и начала подниматься по крутой тропинке прямо в горы.

Эзрам и Каллум с тяжкими вздохами потопали за ней.

В замке Католиса Клаудия спустилась во внутренний двор, не в силах перестать думать о страшных словах отца. Он же не мог сказать такое серьёзно? О том, что при выборе между яйцом и жизнью брата ей следует выбрать яйцо?

Нет, конечно, твёрдо сказала она себе в который раз. Отец просто устал, столько всего на него навалилось, это стресс виноват. Всё, что он сейчас говорит, нужно делить на десять.

Она обрадовалась, застав во дворе Сорена, который сидел на скамье и один за другим поглощал пирожные с джемом – около него стояла большая миска с этими сладостями. Вид у него был какой-то отсутствующий, он смотрел перед собой и словно бы ничего не видел.

– Привет, Сор-медвежонок! Что с тобой? Ты словно бы не в себе, – Клаудия ласково взъерошила брату волосы. – Смотри, какой ты теперь лохматый! Не просто медвежонок, а прямо-таки гризли.

– Ты ведь говорила с отцом? Он не сказала тебе… ничего… странного? – медленно спросил её Сорен.

Клаудия отвела взгляд, желая избежать правдивого ответа.

– В некотором роде да, сказал. А тебе? Тебе тоже?

Сорен помолчал, закинул в рот очередное пирожное. Он представить себе не мог, как о таком говорят: мол, отец только что отдал мне приказ убить принцев. Наконец он решил, что и пытаться не следует.

– Нет, мне – ничего такого. Просто как обычно папа выражается… серьёзно донельзя. Но всё как всегда.

Клаудия недоверчиво подняла брови.

– Ну, как скажешь.

– А чего такого странного он тебе сказал? – продолжал расспрашивать Сорен.

Но теперь уже Клаудия была не готова делиться с братом страхами и сомнениями. Заметив на дереве белочку, которая грызла орех, она быстро нашлась с ответом:

– Да так, сказал, что изо всех фруктов в последнее время он предпочитает… орехи! Смешно, правда? Орехи ведь даже и вовсе не фрукты!

На этот раз бровями задвигал Сорен. И сжевал ещё одно пирожное.

– Что-то он, похоже, переутомился, – продолжала Клаудия. – В следующий раз возьмёт и заявит, что его любимый овощ – это мороженое! – Клаудия зафыркала, и брат тоже улыбнулся: никогда не мог устоять перед её заразительным смехом.

– Ладно, неважно. Скажи лучше, ты готов к нашей миссии? – спросила она наконец.

– Готов. Думаю, готов, да, – и Сорен положил обратно на блюдо пирожное, которое уже почти донёс до рта. Разговоры с сестрой его всегда успокаивали, а заедать тревогу сладостями верный путь к тому, чтобы располнеть и утратить форму.

– Вот и отлично. Надеюсь, смерть тебе не грозит, – вырвалось у Клаудии, и парень удивлённо воззрился на неё. – Я имею в виду, смерть в процессе выполнения задания! Так-то она всем грозит, когда-нибудь не скоро, от старости… Или не всем. Как знать. Разные случаи бывают. Может, ты и никогда не умрёшь.

– Вот спасибо тебе, Клаудия, – с улыбкой отозвался тот. Приятно было слышать, что сестрёнка верит в его бессмертие.

Маленький отряд упрямо поднимался в горы. Здесь дул резкий холодный ветер, вокруг начинали показываться проплешины снега. Снег по мере восхождения становился всё обильнее, корка наста – всё твёрже. Каллум, Эзран и Чавк с трудом поспевали за легко шагающей Рейлой.

Наконец Рейла остановилась, глядя вниз и оценивая набор высоты.

– Ладно, давайте немного отдохнём и перекусим, – разрешила она. – Я зверски проголодалась.

– Наконец-то, – простонал Эзран, усаживаясь прямо на заснеженную землю.

Каллум вытащил из рюкзачка буханку хлеба из Бантер-Лодж… Вернее, попытался вытащить, но не обнаружил её. Начал лихорадочно копаться в рюкзаке – но ничего не нашёл. Ох, только не это!

– Хлеб пропал, – растерянно сообщил он товарищам. – Как такое могло случиться? Не понимаю! – Он в отчаянии хлопнул себя ладонью по лбу.

– Что? – взбесилась Рейла. – У тебя в нашем походе была одна обязанность – тащить наши припасы, а ты хочешь сказать, что их потерял?

– Это ты нас торопила и не давала толком собраться, – огрызнулся Каллум. – Ты на нас орала, приказывала шевелиться, ну и вот… похоже, я позабыл хлеб в лагере. Это всё из-за тебя.