Шрифт:
Закладка:
Дженис весьма довольна собой, и, должно быть, это заметно.
– По-вашему, я Шахерезада? – с улыбкой осведомляется миссис Би.
Трудно понять, что означает выражение ее лица, но Дженис чувствует: старуха готовит какой-то подвох.
– Монашки бы сейчас от стыда покраснели за свою ученицу, – качает головой миссис Би.
– Это еще почему? – с подозрением спрашивает Дженис.
Старухе она не доверяет: хитрости у той хватит на двоих.
– Расследования нужно проводить добросовестнее, – объявляет бывшая шпионка, она же обладательница почетного диплома с отличием. – Шахерезада каждую ночь рассказывала султану новую историю, а не одну и ту же по частям. И вот это собрание прекрасных сказок, волшебных и таинственных, в английском переводе известно как «Арабские ночи».
Миссис Би болтает миниатюрными ножками: верный признак, что она от души наслаждается ситуацией.
– Шахерезада – не просто рассказчица, она прежде всего собирательница историй.
Тут миссис Би устремляет на нее лукавый взгляд:
– Из нас двоих Шахерезада, несомненно, вы, Дженис.
Глава 24. Остров книг
Майор Аллен ничуть не возражает, когда Дженис изъявляет желание убрать у него пораньше. Когда она приходит, он уже пьет вторую чашку кофе и вовсю ломает голову над кроссвордом в «Телеграфе».
– Каждый день просыпаюсь часов в шесть, встаю не позже половины седьмого. Армейская выучка. Мы и новобранцев так же тренировали. Ровно в семь справил естественные надобности – и налегке вперед.
Смущенно кашлянув, майор возвращается к своему кроссворду. Видимо, жалеет, что поделился этой последней подробностью.
Дженис убирает быстро, но тщательно. Должно быть, тоже выучка. Собрав в охапку постельное белье с кровати майора, Дженис несет его в кладовку и думает о Шахерезаде. Выходит, она коллекционировала истории. Дженис тоже серьезный коллекционер, а теперь стала еще и рассказчицей. Она ведь поделилась некоторыми из своих историй с миссис Би. Но называть ее Шахерезадой… Такое красивое имя – и экзотическое, и волнующее! Женщина, которая запихивает белье в стиральную машину, а потом возьмется за швабру, чтобы вытереть с пола пролитый чай и кашу, – и вдруг Шахерезада? Смешно.
Миссис Би сказала, что Дженис о многом умалчивает, и, как им обеим известно, это чистая правда. Но неужели Дженис когда-нибудь по-настоящему верила в то, что она женщина без истории? Она ведь Шахерезада. Чем дальше, тем больше Дженис нравится эта идея. И ей ли не знать, что история есть у каждого? Но можно ли выбрать свою историю? Дженис думает об Адаме и надеется, что мальчик сумеет создать для себя другую историю. Но если это по силам ему, то, может быть, и она справится?
Она вспоминает, как Адам вчера носился по полю с Децием. Но сегодня к обычной радости примешивается тревога: навязчивый страх, что эти драгоценные моменты под угрозой.
Дженис вела фокстерьера домой, а не наигравшийся вдоволь пес скакал как мячик. В тот день он не замечал ее тревожного настроения. На пороге, когда Дженис отстегивала поводок, Деций повернул голову и лизнул ее руку. Казалось, он говорил: «Мы с тобой – команда мечты». Дженис не решалась посмотреть ему в глаза. На ящики с вином в коридоре, возле двери кабинета Тиберия, она тоже старалась не смотреть. На какую-то секунду ее одолел соблазн стащить одну бутылку и отвезти ее миссис Би. Уж такую-то мелкую пропажу хозяин точно не заметит! Но тут раздалось знакомое «цок-цок-цок» – это когти Деция постукивали по паркету. Вспомнив, чем рискует, Дженис повернулась и выбежала за дверь.
В кафе она входит ровно в пять минут первого. Она уже некоторое время выжидала на другом конце улицы рядом с рынком, чтобы прибыть точно в этот момент. Не слишком поздно, но и не слишком рано. Опоздав на пять минут, дама не отпугнет кавалера излишним пылом, но при этом он не сочтет ее легкомысленной и непунктуальной особой. Юэн уже сидит за столиком у окна, перед ним полупустая чашка чая. Все это Дженис замечает в первые несколько секунд, а также обращает внимание, во что он одет: темные брюки, похожие на те, в которых он был в прошлый раз, только не коричневые, а цвета хаки, и черный джемпер с молнией, который ему очень идет. Юэн встает и улыбается, а сердце Дженис ухает в пятки. Все-таки правильно она сделала, что купила сапоги. Она напоминает себе, что эту пару ей продала женщина, игравшая в сквош за английскую сборную. Эта мысль придает Дженис уверенности, и она шагает навстречу Юэну.
Начать разговор проще всего: какой кофе предпочитает Дженис, будет ли она заказывать что-нибудь из еды, не правда ли, отсюда открывается потрясающий вид на Королевский колледж, сколько на улице велосипедов, а вы, случайно, не на велосипеде приехали, нет, на автобусе. А не вы ли сидели за рулем? Шутка. Потом они выясняют, что Юэн живет неподалеку от Или.
А дальше – молчание. Дженис помешивает кофе. Юэн сидит, уставившись в пустую чашку. Казалось бы, проблем с застенчивостью у них возникать не должно. Дженис скоро пятьдесят, водителю автобуса на вид около пятидесяти пяти. И вот теперь, вместо того чтобы остаться в прошлом как пройденный этап, юношеская неловкость, как назло, просыпается, потягивается и объявляет: «Ой, сейчас со стыда сгорю!»
Соберись, дуреха! Дженис вспоминает своего любимого фокстерьера. И кстати, разве один из клиентов, которым звонила миссис Би, не говорил, что с Дженис люди чувствуют себя легко и непринужденно? Вот бы и на себя саму этот эффект распространить!
– Вы из Шотландии? У вас шотландский акцент, – наконец закидывает пробный шар Дженис.
– Полагаю, имя Юэн меня тоже выдает. – Он с улыбкой поднимает взгляд. – Моя семья из Абердина, но оттуда мы уехали, когда мне было семь, так что рос я в долине реки Уай, неподалеку от Хей-он-Уай. Бывали в наших краях?
– Нет, но всегда мечтала.
Кажется, дело пошло на лад. А главное, Дженис искренне хочет задать следующий вопрос, а не просто поддерживает вежливую беседу.
– Я читала, там проходят книжные фестивали. Вам они, наверное, знакомы?
Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, скажи, что любишь книги!
– В подростковом возрасте я там подрабатывал – машины парковал…
Это понятно, а как насчет книг?
– А сейчас почти каждый год туда езжу. Хороший повод повидаться со старыми
