Шрифт:
Закладка:
– Он позволил тебе остаться там. Как я могу простить ему это? Он предпочел меня тебе.
Я открываю рот и сразу же закрываю его, понимая, насколько лицемерной я была бы, если бы что-нибудь сказала. Келлин позволил Темре пострадать, и я была убеждена, что никогда не смогу простить ему этого.
Хотя, услышав слова Темры, я поняла, насколько была к нему несправедлива. Думаю, на самом деле, я уже простила его.
Хочу сказать Темре, что для нее так лучше. Она не знала, где я была и что делала. Она понятия не имела, что я в опасности. Она не узнала об этом, пока я не вернулась целой и невредимой. Так, в самом деле, из-за чего ей злиться?
– Ты расскажешь мне эту историю? – спрашивает она. – Как тебя поймали и как ты сбежала?
– На самом деле это была вина Келлина.
Я рассказываю ей о том, как этот идиот пожертвовал собой ради нее, чтобы мы, остальные, могли сбежать, а затем о том, как я осталась, чтобы помочь ему.
– Ты осталась. Специально?
– Он бы умер без меня.
Она задумывается, и я даже не могу догадываться, куда направляются ее мысли, поэтому я продолжаю. Рассказываю ей, как Келлин рассказал Равису о моих способностях. А потом, как я вытащила нас оттуда. Как нас выследили по дороге и как он был ранен.
– Похоже, я многим обязана наемнику, – произносит Темра, а затем заключает меня в объятия.
– Можешь себе это представить? – спрашиваю я, наслаждаясь ощущением ее рук, обнимающих меня. – Такой идиот.
– Но он смог проникнуть в твое сердце.
– Нет, не смог.
– О да, он смог. Но ты борешься с ним. Он позволил чтобы с мной случилось что-то плохое, и ты ненавидела его. Он спас меня, и ты снова к нему несправедлива.
– Я не ненавижу его.
– Знаю, что не ненавидишь. Я просто надеюсь, что и он это знает.
– Ему полезно будет немного побеспокоиться, – шучу я.
Она смеется, и я чувствую, как ее голова трясется у меня на плече.
– Думаю, он идеально тебе подходит. Если бы вы двое могли просто переступить через себя, думаю, вы оба были бы счастливы.
– Я могла бы сказать то же самое о тебе и Петрике.
Ее мышцы напрягаются.
– Нет. Он скучный идиот, которого больше волнуют книги, чем люди.
– Скучный? – спрашиваю я.
– Да.
– Ты находила его истории увлекательными. Вы двое могли говорить часами, пока мы были в дороге.
– Хорошо, он не скучный, но ему все равно не интересны люди. Он заботится лишь о том, чтобы врать им.
Я вздыхаю.
– Это неправда. Да, он солгал. Он так заботится о тебе, что готов был рискнуть тем, что ты возненавидишь его, лишь бы обезопасить тебя. Это доказывает, что он заботится о тебе больше, чем о себе.
– Я… – Она обрывается на полуслове и пытается отстраниться, но я прижимаю ее к себе еще крепче.
Я меняю тему, чтобы ей стало лучше:
– Ты потная.
– Тогда, может быть, тебе стоит отпустить меня.
– Никогда, – ухмыляюсь я.
* * *
Хочу не спать всю ночь, разговаривая с сестрой, но я так устала от всех этих путешествий и переживаний за Темру, Келлина и все остальное. Наконец-то все в порядке, и я могу просто отключиться в теплой, удобной постели Темры.
Когда я просыпаюсь, мои веки кажутся слипшимися. У меня болят конечности, и мне очень нужно в туалет.
Но главный признак того, что я сплю уже очень долго, – это Келлин, сидящий в кресле в углу комнаты. Перед ним лежит книга, и он лениво переворачивает страницы. Он скрестил ноги в лодыжках перед собой.
– Ты умеешь читать, – говорю я. Мой голос хрипит после долгого молчания.
Келлин смотрит на меня, одаривая улыбкой, которая согревает каждую частичку меня, а затем откладывает книгу в сторону.
– Это Петрика. История, которую он написал о нашем путешествии и спасении от Киморы.
– Хорошо написано?
– На удивление. У него настоящий талант к словам. События кажутся гораздо более героическими, чем они были на самом деле.
– Не думаю, что в твоем случае это может быть так.
Наемник встает, подходит к кровати и садится на край.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает он.
– Я в порядке. Это же не в меня стреляли. Как твоя рука?
Он закатывает рукав, обнажая тонкий белый шрам.
– Раны словно никогда и не было. Немного побаливает, но Серута говорит, что через некоторое время это чувство должно пройти.
– Я так рада. А твое ухо?
Келлин бледнеет и нерешительно убирает волосы с левой стороны лица.
– Выглядит отлично! – говорю я.
– Выглядит отвратительно, – говорит он, почти сразу же опуская свои рыжие локоны.
– Не говори ерунды.
– Я серьезно. У меня не хватает половины уха. Это выглядит жутко. И я не очень хорошо слышу с этой стороны.
– Но кожа вокруг пореза прекрасно зажила. С тобой все будет хорошо.
Келлин ничего не говорит, лишь молча смотрит на стену позади меня.
– Ты… расстроен, потому что они причинили тебе боль из-за меня? – нерешительно спрашиваю я.
– Сестры, нет! Зива, я тебя совсем не виню. Откуда ты могла знать, что они так поступят? Ты спасла меня! Вытащила меня оттуда. Привезла меня сюда.
– Тогда в чем же дело?
Он вздыхает.
– Я беспокоюсь, что другие могут начать смотреть на меня по-другому. Они подумают, что я… слабее.
– Это глупо. Никто так не подумает. И вообще, это свидетельство того, что ты пережил. Что ты прошел через нечто ужасное и это сделало тебя сильнее. Конечно, ты можешь расстраиваться из-за случившегося, но не будь так строг к себе. А если кто-нибудь изменит отношение к тебе, то сообщи мне. Я выскажу им все, что думаю.
Усмешка смотрящего на меня сверху вниз Келлина – лишь намек на улыбку.
– А что насчет тебя?
– Что насчет меня?
– Что, если ты будешь относиться ко мне по-другому?
Он не… он же не думает всерьез, что из-за этого он перестанет мне нравиться?
– Келлин, – спрашиваю я, – как ты думаешь, насколько я тщеславна? Насколько ты тщеславен?
– Я веду себя нелепо?
– Да!
Он кивает, как будто удовлетворенный ответом, затем одаривает меня искренней улыбкой.
И тогда я действительно больше не могу игнорировать свое тело.
– Извини, я на минутку.
Я встаю и иду в туалет, чтобы позаботиться о своих естественных потребностях. Закончив, я нахожу на
