Шрифт:
Закладка:
Когда он с одышкой перестал бить бывшего владельца его же дубинкой, увидел, как повалили Ореста. Сормит только хотел ринуться ему помочь, но увидел двух двергов, которые каким-то образом разглядели в человеке союзника, и быстренько раскидали негостеприимных деревенских.
Наконец, суета более-менее стихла. Продолжавшие стоять на ногах люди уже больше отбивались, нежели атаковали. Один и вовсе бегал с криками вокруг одного из столов от какого-то очень волосатого дверга, волосы и борода которого напоминали львиную гриву.
— А ну стоять, суки! — громом раздалось на весь трактир. — Иначе, клянусь, я выпущу фонтан эльфийскому ублюдку.
Все обернулись на крик толстяка, стоявшего позади Данноэ’саэвэля и приставившего большой острый осколок ему к шее. Все, кроме двоих в дальнем углу трактира. Это были все те же бегавший человек вокруг стола и волосатый дверг догоняющий его.
— Хоть кто-то шелохнется — длинноухому конец! — повторил толстяк.
— Шерман Буривер! — окликнул лидер двергов волосатого собрата, который тут же остановился, к счастью того бедолаги, которого уже схватила одышка. Еще бы круг-второй вокруг стола — и дверг бы его настиг.
— Брось стекло, мужик… Зачем доводить обычную хорошую драку до смерти? — выдавил вспотевший Сормит. — Помахали кулаками, и хватит.
— Мы уже уходим… — присоединился темноволосый предводитель группы двергов.
— Срать я хотел! Захочу и замочу ублюдка! — нервно орал толстяк, надавив осколком на шею Данноэ’саэвэля, на которой тут же проступила кровь.
Сормит видел разъяренный взгляд толстяка, и опыт подсказывал, что тот не шутит. Ситуация абсолютно патовая. Он бросил дубинку на пол и медленно поднял руки. Побитые люди, кто еще мог, стали подниматься и подбирать обратно ножи и вилки.
— Не трогайте их, парни! — обратился Сормит к двергам. — Отпусти его, и мы уйдем, — сказал он спокойным голосом толстяку.
— Все бросайте оружие! — не унимался тот, в порыве безумия еще больше давя на шею.
Местные, кто поднялись, сгруппировались и готовились к нападению.
— Мочи мраз-з-з-з!..
Изо рта толстяка вылез окровавленный наконечник стрелы. Огромная туша отпустила эльфа и с таким грохотом упала на пол, что все осколки, вилки, ножи и другой хлам с характерным звуком подпрыгнули.
Не все из людей заорали, но все побросали ножи и дубинки, и кучей метнулись к выходу.
Дверги, посмеиваясь, давали убегающим местным поджопники. Тот, что с гривой, возобновил погоню за бедолагой, у которого уже не было сил бегать вокруг стола. Он кое-как смог вырваться наружу и убежать. В трактире остались только слишком раненые или в бессознательном состоянии местные.
В разбитом окне показался Бакар. Сормит никогда еще так в жизни не был рад его видеть.
Смуглый Бакар побледнел настолько, насколько это возможно. Упав в обморок, он исчез в окне так же внезапно, как и появился.
— Что-то у меня нет былого аппетита, — заметил предводитель двергов, глядя на тело толстяка, вокруг головы которого растекалась красная лужа. — Ну что ж… за что боролся, на то и напоролся, — добавил он, а затем протянул руку Сормиту. — Тордан Цветокрад, — представился черноглазый дверг.
— Сормит Занавер, — улыбнулся рыжебородый наемник. — Благодарю за помощь, вы не представляете, как вовремя подоспели.
— Так же, как и этот лучник. — Тордан указал на разбитое окно.
— О да… пойду посмотрю, как наш лучник…
Глава 11. Таинственные знаки
Сверху, за железными прутьями, показался надзиратель, который держал плетеную корзину. Безразлично глянув на узников, он вывалил содержимое в яму.
На еду, что проваливалась сквозь решетку, пуская слюну, смотрели шестеро орков Буйвола. Они смиренно дождались, пока не упал последний заветренный фрукт, а после были спущены глиняные сосуды с питьевой водой.
Вождь племени Варана не спеша расстался с прохладной стеной и встал на ноги. Он с досадой рассмотрел сегодняшний пищевой рацион и поднял разочарованные глаза наверх. Как обычно, по четырем углам над камерой стояли вооруженные арбалетами надсмотрщики.
С каждым днем пища становилась все скуднее и скуднее. Мясо и морепродукты все чаще заменялись фруктами, овощами и водорослями. Но деваться было некуда, приходилось довольствоваться тем, что дают.
Вайнар подошел к еде и начал делить ее между всеми сокамерниками. Орки Буйвола уже который день с неприязнью смотрели на него, но ничего не решались сделать. В прошлый раз, во время шторма, им хорошенько досталось. Особенно это хорошо помнил самый прыткий из них, Пылар.
На следующее утро после того злополучного дня они обнаружили Вайнара не в здравии. Вождь племени Варана не вставал и ничего не ел. Взгляд его был пустым. Они считали, что он заболел. Пылар жаждал мести и хотел задушить его, но каждый раз, когда подкрадывался к нему в ночи, недобрый взгляд Вайнара пугал его, и он пятился.
Так и не решившись сделать это в одиночку, он попытался подговорить соплеменников осуществить это вместе. Дакир высказался против, аргументируя тем, что лучше подождать, пока предки сами заберут вождя племени Варана. Слова Дакира убедили Пылара, и он упустил свой шанс.
Вайнар и вправду выглядел болезненно. Он ненавидел себя после первого видения, что показал ему шаман, ругал себя после второго, но от третьего ему и вовсе не хотелось дышать.
«Три… три ветви последствий. Три ветви закономерного итога. Три ветви, что прорастают сквозь решения. Только одну… лишь одну, ты можешь переломить», — постоянно слышал он.
В одно раннее утро, когда Пылар проснулся и по привычке первым делом захотел проверить, не испустил ли свой дух его обидчик, к своему глубокому разочарованию, он обнаружил Вайнара за физическими упражнениями. Сказать, как это его огорчило, — ничего не сказать. В то же утро вождь племени Варана вернул старые правила в камере и начал делить еду. Как тогда никто не осмелился сказать ему ни слова, так и сейчас они смиренно наблюдали, как он
