Глава 18

С древнеитилийского я все же отпросилась, пообещав написать по нему доклад об особенностях составления слов. Не самая интересная тема, как и язык, но просто так сбежать не позволила совесть.

Вместе с большим перерывом у меня получалось почти два часа времени, как раз хватит навестить отца на работе и вернуться в университет. Идти здесь недалеко, всего-то пара улиц, если не буду зевать по дороге, успею и на обед куда-нибудь заскочить.

Но когда я уже бодро шагала вниз по крыльцу, меня догнала Иринка. Она приоделась сегодня: не пожалела свое торжественное фарузское платье и хорошие туфли на каблуке, на плечи накинула манто, а волосы завила и заколола только с одной стороны, остальные же спадали до самой талии блестящей волной. Кроме того – облилась дорогими духами, от которых у меня целый день щипало в носу, а губы и глаза умело подкрасила. И как будто того мало, после выхода из университета Иринка расстегнула верхние пуговицы на платье, совсем уж бесстыже оголив декольте.

— Провожу тебя немного, — выпалила она.

— Тебя бы саму кто проводил, — ответила я. – Украдут.

— Мы же не на юге, — отмахнулась Иринка и довольно покраснела. – Ты мне лучше скажи, Макар Григорьевич с тобой пойдет?

Я пожала плечами. Тилль обещал встретить меня после окончания учебы, а чем будет заниматься до того – неизвестно. Макар же как приклеенный ходил за ним следом, наверное, приглядывал за конкурентом. Вдруг тот снова где-то со мной закроется и использует свои фейские чары?

— После пар вернее будет, — заверила я. – Неужели тебя вправду так его лесопилка заинтересовала?

— Она, конечно, весомый плюс, но и сам Макар Григорьевич красивый мужчина: высокий, статный, плечи такие… — мечтательно перечисляла Иринка.

Я закатила глаза. Как она все это разглядела-додумала? По мне Макарушка – рыхлый и одутловатый, еще и нелепый в своих костюмах, а Иринка про стать и плечи.

— А уж какой в Тихомировке лес, какие из него пилят бревна, — протянула я. – За такие в Норгне неплохо платят, озолотиться можно.

— У него бревна, у меня – яблочки, — при этих словах она приосанилась и сильнее выпятила грудь. – Думаю, их на лесопилке и не хватает.

Ох уж эти эвфемизмы, все ими опошлить можно! Хотя, возможно, Макарушка и оценит ее наливные перси, неплохой сорт яблок все же, в моем саду такие вряд ли вырастут, как не подкармливай. Иринка и ростом повыше, и в кости пошире, такая лучше представлялась на лесопилке с бревном на плече. Хотя она же о них не в прямом смысле думает, в отличие от госпожи Тихомировой. Впрочем, кто я такая, чтобы мешать чужому счастью?

Видимо, Отец Небесный решил вознаградить Иринку за старания, потому вскоре я заметила приметный фейский мобиль. Хозяин его нашелся неподалеку: устроился на скамейке и жевал бутерброд, а рядом с ним потягивал что-то из большой кружки Макар.

Он сидел ссутулившись, кутался в шарф, постоянно тер нос платком и выглядел донельзя несчастным. Мне даже захотелось подойти и обнять его, утешить, а потом сразу переправить к матушке, в целебный лесной воздух. Странно, что он был почти в полтора раза больше Тилля, при этом ощущался скорее младшим братиком, чем мужчиной. Наверное, потому я и думала об объятиях, подойти и притронуться к фею даже бы не рискнула, и щеки горели при одной мысли.

Вот Иринка думала иначе. Едва заметила парней, как расправила плечи, распахнула манто и пошла на них в атаку, сверкая белозубой улыбкой.

— Макар Григорьевич, господин Лайтнер, — воскликнула она и пошагала на них, затем уверенно устроилась посреди лавочки. – Как я рада встрече!

— Доброго дня, — кивнул ей Тилль и встал. А Макар тем временем отодвинулся на другой конец лавочки, отчего Иринка недовольно поджала губы, но напор не снизила:

— Вижу, вы приболели? – после чего она доверительно положила руку на тихомировское плечо и повернулась вполоборота, все также выпячивая «яблочки».

Тилль на это закатил глаза и предложил мне руку:

— Прогуляемся, Ярина Вячеславовна? Макару Григорьевичу нужно допить свое лекарство.

— Погодите! – взмолился он, переводя взгляд с меня на Тилля. – Я вас провожу.

— Мы на соседнюю улицу буквально, не потеряемся, — ехидно улыбнулась я.

— А тебе бы о здоровье подумать, — поддержал Тилль. – Не волнуйся, скоро вернемся.

Макар все равно подался следом, но был ловко ухвачен за лацкан пиджака Иринкой. Та, наверное, уже четко видела себя хозяйкой на лесопилке и шла к этой цели, не замечая препятствий. Но так разобраться, то Тихомирову она подходила куда лучше меня: крепкая, хваткая, бойкая, как раз та, что уравновесит его мягкий характер и не пропадет по соседству с матушкой.

Я же довольно улыбалась и шагала по улицам, вдыхая чистый прохладный воздух, и чувствовала себя иррационально счастливой. Еще и Тилль, как добрый волшебник, протянул мне бумажный пакет, внутри которого лежал большой двойной бутерброд с ветчиной, сыром и овощами, а еще – небольшую бутыль ягодного морса.

— Спасибо, — поблагодарила я. – Все вернее вы прокладываете дорогу к моему черному сердцу.

Затем откусила в первый раз, а Тилль продолжил жевать свой обед. Шагали мы неспешно, затем и вовсе устроились на другой скамейке, подальше от Макара. Пять минут ничего не решат, а есть так куда удобнее.

— Как узнал, что вы собрались с пар сбежать, так и приготовил свои чары, — Тилль ненавязчиво придвинулся ближе, а я не стала отдаляться. Все же сидеть так куда удобнее, а главное – теплее. И вообще, за бутерброд я многое готова ему простить. Вот знает, чем покорить вечно голодную студентку!

Какое-то время мы просто сидели рядом и ели, и тишина не казалась тягостной, как тогда, в подвале. Эта ночь многое изменила, сделала нас ближе. Только подумала об этом и сразу мысленно встряхнулась. «Все изменившая ночь» – это фразочка из любовного романа, и в них там происходили совершенно иные события, а не съеденные вдвоем бутерброды с окороком.

— Куда вы, кстати? – продолжил он.

— Зайду к папе на работу, послушаю, что он расскажет о Глаше. Хотя ума не приложу, зачем ей наша семья. Готовила, убирала, жила в коморке под лестницей, что такого интересного она могла разузнать?

— За вами следила. Яра, у вас