— Обязательно. — С этими словами я отпускаю ее и покидаю дом ее родителей. Звеня ключами, направляюсь к своей машине и думаю, как моя жизнь может быть еще более странной.

Когда возвращаюсь домой, на пороге обнаруживаю посылку. Неуверенно взяв ее в руки, я вижу, что на ней нет обратного адреса. Любопытство берет верх, и я использую ключи, чтобы разорвать ленту и открыть коробку. Когда замечаю, что внутри, мне кажется, что судьба ударила меня по нутру, и я закрываю коробку, заношу ее внутрь и ставлю на стол, а затем отступаю назад и смотрю на нее, как на бомбу, которая может взорваться в любой момент. Моя кровь стынет в жилах, а на лбу выступают бисеринки пота.

Звонит телефон, и я отвечаю на звонок, не задумываясь, благодарный за возможность думать, о чем угодно, кроме того, что только что увидел в этой коробке.

— Рико, мне очень жаль. — Это голос Блейка на другом конце, и мое внимание разрывается между ним и коробкой, лежащей на столе.

— За что? — Его слова не доходят до меня, пока я смотрю на картонку.

— Журналистка получила членство; она ищет компромат на клуб. Она уже знает некоторые вещи, которые не подлежат огласке, видимо, кто-то проболтался. — Блейк звучит обеспокоено, и мои мысли переключаются с того, что лежит на столе, на то, что происходит в разговоре с Блейком. В его голосе звучат эмоции, значит, все серьезно.

— Откуда ты знаешь? — Частью протокола для новых членов является проверка биографии каждого, кто пытается попасть в клуб. Так мы защищаем себя от наших врагов. Одна из вещей, на которую мы обращаем внимание, — это профессия человека, так что этого не должно было случиться.

— Она просто столкнулась со мной, и я узнал ее. Я не знаю, как она проскользнула мимо меня. Я облажался, и мне очень жаль. — Блейк, похоже, в ярости от самого себя, и я пользуюсь моментом, чтобы успокоить его.

— Мы разберемся с этим, хорошо? Спасибо, что рассказал. Есть идеи, кто может снабжать ее информацией? Ты видел ее с кем-то? Камеры слежения зафиксировали что-нибудь? — У меня голова идет кругом, но как бы ни старался сосредоточиться на текущей задаче, коробка как будто гудит, и звук становится все громче и громче, отвлекая меня от разговора и заставляя, вернуться к тому, что внутри.

— Я ничего ей не сказал и аннулировал ее членство еще до того, как она переступила порог клуба. Она застала меня за разговором со швейцаром. — Спокойный тон Блейка сменяется решимостью найти ответы.

Кто-то рассказал прессе о моем клубе. Как бы я ни старался прогнать эту мысль, я тут же вспоминаю Сандру. Неужели она сказала журналисту то же самое, что и моей маме? Считает ли она, что общественность имеет право знать определенные детали или информацию о том, как работает клуб «Ред» и что там происходит?

Ненавижу, когда меня это беспокоит.

— Просто продолжай копать для меня, пожалуйста. Мне нужно идти. — С этими словами я заканчиваю разговор и подхожу к коробке. Протянув руку, словно то, что находится внутри, может меня укусить, я осторожно открываю ее. Сверху лежит записка, написанная почерком моей матери.

Мой дорогой Рико,

Прости, за то, что я так и не извинилась. Прости, что я не была хорошей матерью. Прости за все, через что я заставила тебя пройти. Я честно пыталась сделать то, что считала нужным, пытаясь научить тебя. Пыталась закалить и подготовить к этому суровому миру. Я знала, что найдутся люди, которые попытаются причинить тебе боль. Я знала, что найдутся люди, которые попытаются удержать тебя и использовать, чтобы добиться успеха в своей жизни.

Теперь я знаю, мои действия были неправильными и что я нанесла непоправимый ущерб любым шансам на отношения между нами.

Я хочу, чтобы ты знал, я горжусь тобой. Я горжусь тем, каким человеком ты стал, и что я надеюсь, ты найдешь счастье и способ исцелиться от того, что я сделала с тобой.

Я люблю тебя.

Я всегда любила тебя, просто не знала, как это показать — не то, чтобы это оправдывало мои поступки.

Подпись: твоя мама, Грейс.

Я беру записку, полагая, что это очередная манипулятивная чушь, что она пытается разрушить мою жизнь даже из могилы. Но когда смотрю на записку, вижу, что под ней. Я кладу записку на стол, прежде чем взять в руки старую, пожелтевшую бумагу.

Я сразу же узнаю ее и осторожно достаю из коробки.

На лицевой стороне открытки написаны слова:

Я люблю тебя, мамочка!

Моя грудь сжимается, когда открываю открытку.

С Днем матери самая лучшая мама на свете!

Хотя и не помню того дня, я помню чувства. Хочется притвориться, что она была самой лучшей мамой на свете. Хотелось притвориться, что наши отношения были прочными. Хотелось делать вид, что она меня любит, хотя я никогда не чувствовал от нее взаимности. Мне удавалось напускать на себя мужественный вид и притворяться, что все в порядке, хотя на самом деле все было иначе.

Я думал, она выбросила все эти старые сувениры.

Теперь не могу не задаваться вопросом, не ошибался ли я.

У меня в кармане звонит телефон, и я поднимаю его, чтобы увидеть сообщение от Сандры.

Нам нужно поговорить.

Мое сердце замирает, а затем набирает обороты. Я не могу не задаться вопросом, не предстоит ли нам разговор о журналистке и клубе «Ред».

Глава 21

Сандра

Он предлагает мне приехать к нему по смс, и я с благодарностью соглашаюсь.

Проведя немного времени с мамой и папой, я чувствую, что настало время поговорить об этом. Не хотела загонять его в угол, пока он помогал мне грузить и разгружать коробки, из-за новостей, которые он сообщил мне о своей маме. Я знаю, что он не выглядит потрясенным из-за смерти Грейс, но потерять родителя очень тяжело, независимо от того, какие у вас с ним отношения.

После долгого разговора с мамой обо всем она согласилась, что, возможно, было бы неплохо связаться с ним и, хотя бы дать ему понять, что я сожалею обо всем, что сделала и сказала, что предала его, что подвела, когда должна была быть сильной ради него.

И все же мое сердце колотится как сумасшедшее, пока еду к нему домой. Что, если он скажет мне, что не хочет этого слышать? Что если он не заинтересован в разговоре? Что, если он не просит меня? Я знаю, что все это вполне приемлемые для него способы справиться с ситуацией,