- Такая же, как… - Лёва запнулся, чуть не сказав «как мальчики». – Блин, ты меня переговорила.

Катя тут же задрала нос:

- Это потому что девочки умнее мальчиков.

- О н-е-е-ет…

Лёва ощутил в себе очередную жажду спора, но она, эта жажда, будто вздымающаяся волна, столкнулась с неопределимым препятствием: с Катиными губами. Заглушив Лёву поцелуем, Катя изменила направление штормового прилива: волна, встав на дыбы, тут же рассыпалась на мелкие брызги. На море стало спокойней.

Когда Катя разорвала поцелуй, Лёва, хлопая глазами, аккуратно коснулся своих губ кончиками пальцев: это правда случилось или ему показалось? Он встревоженно посмотрел на Катю.

- Я тебя переговорила, не забыл? - несколько кокетливо спросила она.

Повернувшись на пятках потрёпанных кед, она собралась было пойти дальше по тротуару, но Лёва взял её за руку, останавливая, и снова развернул к себе. Она смотрела на него несколько напугано, будто не ожидала, что он её схватит. Он растерялся на миг, в голове завертелись мысли: «Она хочет? Не хочет? Я должен спросить разрешения? Она у меня не спросила…», и, отбрасывая их все разом, Лёва аккуратно положил свою ладонь на Катину щёку – так, что большой палец слегка касался её губ, а остальные – чувствовали тонкие косточки на шее. Ему вдруг стало по-странному трогательно от этого ощущения под пальцами: какая Катя, оказывается, хрупкая, он и не думал.

Аккуратно убрав с лица мокрые пряди, Лёва стал осторожно целовать её щеки, собирая губами дождевые капли. Катя покорно подставляла лицо под его поцелуи, угадывая, куда повернуться в следующий момент. Наконец, он добрался до приоткрытого рта, неровно намазанного губной помадой, и коснулся его своими губами. Катя замерла, сбив дыхание, и бутылка с пивом выпала из её рук. Содержимое, оказавшись на асфальте, смешалось с лужами, и бурлящие ручейки унесли его с собой по тротуару, вниз к перекрестку, за которым скрывалось кладбище.

Только ребята этого уже не видели.

Лёва и ____ [26-27]

Лёва пришёл к Власовскому тем же вечером, без предупреждения. Звонить не хотелось. Яков бы тогда спросил: «В чём дело?» или «Зачем?», а у Лёвы не было сил объяснять. Он бы ответил: «По поводу твоего предложения» и Яков бы себе чего-нибудь надумал. В общем, Лёва долго простоял в коридоре над телефоном, но так и не позвонил. Когда в очередной раз выходил в парадную, в спину пробасил строгий голос отца: «Ты чё, совсем страх потерял? Одиннадцатый час!». Лёва сделал вид, что ничего не услышал.

Власовский, ничуть не удивившийся позднему визиту, встретил его в растянутой футболке, клетчатых пижамных штанах и без очков. Распахнув дверь шире, он непринужденно махнул рукой:

- А, это ты, проходи.

- Я ненадолго, - ответил Лёва, но порог всё-таки перешагнул. – Вы ещё не спите?

- Нет. Бабушка смотрит «Рабыню Изауру» в это время.

- А ты что делаешь? – спросил Лёва, оттягивая неизбежный разговор.

- Про полимеры читаю. Да ты проходи.

Лёва мотнул головой:

- Не, я щас, быстро, - он нервно облизнул губы. – Короче, я, кажется, начал встречаться с Катей. Поэтому с тобой встречаться не могу. Это всё. Пока.

Он попытался выскочить обратно за дверь, но та автоматически захлопнулась, и Лёва не сразу разобрался с замком (дверь у них, блин, тоже какая-то причудливая, не как у всех – с обычной задвижкой). Глядя, как он туда-сюда мотает ручку, Яков тяжело вздохнул.

- И как вы начали встречаться? – негромко спросил он. – Да хватит! – это он про дверь уже.

Лёва отцепился от ручки и, не глядя Якову в глаза, ответил:

- Мы поцеловались.

- И всё?

- Я проводил её до дома. Мы держались за руки. Там ещё раз поцеловались.

Помолчав, будто обдумывая сказанное, Яков спросил, дёрнув плечами:

- А зачем?

- Захотелось! - раздражённо бросил Лёва.

- Ну, целуйтесь, если хотите, но встречаться с ней ты не можешь.

- Это ещё почему?

- Потому что ты гей.

- С чего ты взял?

- Ну, есть некоторые признаки, - насмешливо ответил Яков.

Лёва не оценил его иронии:

- Это всё неважно. В смысле, почему ты думаешь, что я не могу… и так, и так?

Яков, скрестив руки на груди, заинтересованно посмотрел на Лёву:

- Хочешь сказать, что ты бисексуал?

- Кто это?

- Тот, кто может и так, и так.

Лёва обрадовался, что так удачно попал пальцем в небо – вон, даже термин подходящий нашёлся. Он закивал:

- Да, скорее всего.

- Я думал, ты лучше, – разочарованно произнёс Яков.

Лёва всерьёз оскорбился: с чего этот надутый от гордости ботаник взял, что может решать за Лёву, какой он именно сексуал?! Ему вообще-то виднее. Он целовался с Катей и это было приятно. Не так приятно, как с Шевой, но не хуже, чем с самим Власовским. Ну, нормально – вот как это было. Его же не стошнило, в конце концов.

- Мне виднее, кто я и что чувствую, - сказал Лёва, взглянув на Якова исподлобья. – Она мне правда нравится.

- Конечно нравится, - согласился Власовский. – Мне вот нравится органическая химия и раздел про эндокринную систему из учебника по анатомии. Но дрочу я не на это.

Лёва брезгливо поморщился: зачем всё сводить к дрочке?

- Причём тут это? – тихо спросил он.

- При том.

Яков протянул руку за Лёвину спину, крутанул свой замысловатый замок и, толкнув дверь (Лёва, опиравшийся на неё спиной, чуть не свалился – вовремя схватился за косяк), веско проговорил:

- Я больше с тобой не общаюсь.

- Из-за того, что я отказался с тобой встречаться? – опешил Лёва.

- Нет. Я тебе уже говорил: ненавижу таких, как ты. Приспособленцев.

Лёва представил, как унизительно сейчас будет начать оправдываться, доказывая перед Яковом свою способность полюбить девушку. Это всё равно ничего не изменит: он так и будет надменно смотреть на него сверху-вниз, уверенный, что всё знает о людях.

Лёва, не сводя взгляд с Якова, шагнул обратно за порог. Власовский захлопнул дверь прямо перед его носом, отрезая их друг от друга. Лёва тогда подумал: навсегда.

Но «навсегда» оказалось недолгим – длиною в три месяца.

Три месяца – ровно столько продлились их отношения с Катей. В этот период Яков не разговаривал с Лёвой, избегал его в школе, отсаживался на самые дальние парты. Ситуация доходила до комичности: если учитель