Шрифт:
Закладка:
– А я вот тут басенку сочинил, – вдруг сообщил захмелевший юноша, глядя на Томочкины ноги. – Хотите прочту?
– Про что? – сощурился старик.
– «Кузнечик-музыкант» называется, – объявил юноша.
– Это применительно к сквозному действию али к сверхзадаче? – уточнил старик.
– Нет. Просто ради забавы.
Юноша был пьян; черт опять дергал его за язык.
– Короткая…
Содержание сводилось к тому, что легковерные бабочки и мотыльки, привлеченные скрипкой виртуоза-кузнечика, неожиданно для себя попадали в паутину, развешенную кровожадным пауком. При этом кузнечик и паук находились в тесной дружеской связи и, как говорят, работали в паре. Словом, при желании можно было заподозрить в кузнечике юношу, а в пауке самого старика.
– Ну как? – кончив читать, спросил юноша.
Томочка в ответ бессмысленно улыбнулась и скосила глаза. Старик же, мигом протрезвев, да он и не был пьян, сверкнул колючим взглядом.
– Ну, как тебе сказать, дорогой… Ты человек особенный… Ты не просто уйти, ты еще и в душу плюнуть хочешь.
Хмель слетел и с юноши.
– Да вы не так поняли. Это ж шутка.
– Да нет, чего уж… – усмехнулся старик.
Выпили по последней. Старик все кряхтел и усмехался, глаза его налились желчью, лицо побагровело.
– Не хочешь ты молиться нашему богу, – проговорил он, когда юноша уже одевался в прихожей. – Не хочешь…
– Бог один, – отозвался юноша.
– Ошибаешься… – проговорил старик едко, – ошибаешься…
В студию юноша больше не приходил. Накануне после концерта в клубе, где они вместе со стариком пели свои песенки, к нему подскочила бойка дама, утянутая в густо пропахший табаком кожаный пиджачок, и, назвавшись режиссером, предложила попробовать силы в профессиональном театре…
А когда в очередной раз юноша был вызван на службу, Варвара сказала:
– Вот что, профессор! Скоро Новый год. Мы работаем всю ночь. Понял?
– То есть как это, Варвара Семеновна, всю ночь? – улыбнулся юноша. – Новый год – это святое. Я его встречаю в другом месте и не с вами.
– Чего?! – взвилась Варвара, но моментально оценив ситуацию, переменила тон. Все же чутье у ней и вправду было бешеное. – Чудак… Ты послушай меня… До двух, ну максимум до трех… я попрошу, чтоб пораньше отпустили… нам стол накроют, там все будет, прямо во дворце…
– Так уж и метро ходить перестанет, – возразил юноша. – Вам хорошо, вы рядом живете… А я как?
– Ну я тебя пораньше отпущу… В два. Устроит? Приходи вместе с мадам своей. Там стол будет – у-у-у! Надо-то с десяти до половины третьего на улице побыть, у елки… Костюм тебе дадим. Сам выберешь…
Ночью обещали тридцатиградусный мороз.
– Это что ж, еще и в костюме надо быть? И что за это плотют? – О том, как оплачивается работа в новогоднюю ночь, юноша представление имел.
Но о деньгах Варвара говорить не собиралась.
– Ну вот что, ты давай сейчас мне конкурсы новогодние придумай. Чем народ развлекать будешь, – приказала она и, как обычно, умчалась в неведомом направлении.
– Конкурсы придумаю, а работать не буду, – кинул ей вслед юноша, но внимания не удостоился.
«Конкурсы… Какие ж конкурсы? “Попади снежком в глаз Деду Морозу” – это первый, затем “Зажги елочку” – для курильщиков и любителей петард, далее – «В царя горы» – ну, это старо. Что еще? “Кто красивее вылепит снежную бабу!” – Кто там будет баб лепить? Все будут водку трескать. Тогда – “Спой песенку про Новый год!” или “Прочти стишок!” – бред… Кому это надо? Написал на бумажке, отчитался, деньги получил – чиновничья работа. Мне это теперь зачем?»
Вернувшись, Варвара пробежала глазами листочек с названиями конкурсов и ухмыльнулась.
– Все, ладно… Жду тебя не позже десяти.
– Я не приду.
– Попробуй не приди…
Понимая, что Варвара шутить не станет, юноша решил обезопасить себя официально. О том, чтобы работать в Новый год, не могло быть и речи, а не подчиниться Варваре означало нечто непредсказуемое и ужасное. «Наверняка подгадит, – думал юноша, – не простит».
И двадцать девятого декабря он отправился в поликлинику.
Несколько лет тому назад он уже проворачивал подобную операцию. Пришел на прием и честно признался: «Надо…» Тогда ему обошлось это в два шоколадных батончика, и то из благодарности. В этот раз он решил поступить так же.
– А ты знаешь, сколько это теперь стоит? – нехотя убирая в стол плитку шоколада, спросила врач. – Ну, так уж и быть. В виде одолжения. Но ты учти, мне еще с сестрой делиться надо.
«Расценки выросли, – догадался юноша. – Вот они, рыночные отношения…»
– Все понял. Учту и исправлюсь, – пообещал он, пытаясь по глазам определить, что же требовалось… «Ну, конечно, под Новый год – шампанское, конфеты… Не приду больше никогда. Эх, нищета…» – думал он, пряча в карман больничный лист.
Прошел месяц. В феврале Варвара позвонила и вызвала на ковер.
– Голубь мой, а я тебя уволила, – сообщила она. – Книжку забирать будешь?
– Как уволили? – артистично удивился юноша. – За что?
– За прогул. Прям там, в тот же день оформила и уволила… Хе-хе…
Юноша улыбнулся.
– Вот тебе раз, Варвара Семеновна! Что ж это такое? Стоит только захворать от непосильного труда, можно сказать, на благо общего дела, как уж и увольняют. Извольте – вот больничный.
Варвара побагровела. По ее губам пробежала судорога.
– Ишь, хитрец, не поленился бумажечку взять… Ну-ну… Дай гляну.
– И потом, – веселился юноша, – Варвара Семеновна, не могли вы меня за прогул уволить. По закону сначала выговор,
