Несколько деревень в провинции взбунтовались, решив более не платить налог зерном. Девушка поехала туда, расспросила народ, выслушала всех причастных и сделала вывод. Оказалось, деревенские тут совсем не при делах. Налог, который установил король, был чуть ли не в три раза меньше, чем платили деревенский люд, а местный барон, считая себя самым умным, надумал собирать долю сверху. Выяснив всё до мелочей, она теперь ехала в столицу, дабы доложить королю, кто виноват. У барона Константина Кристенсена хоть и было такое право, но не в три раза же повышать. Из семи деревень только четыре ещё как-то держались, остальные почти вымерли.

Тут её мысли сделали крутой поворот, явив образ молодого человека, не ожидая от себя такой подставы, она дёрнулась и уронила стоявший на столике бокал с вином, пролив содержимое себе на платье.

И чего это я о тебе вспомнила? Красивый, согласна, можно сказать, очень красивый, но мне сейчас не до интрижек. Тем более прошёл слушок, будто Эдвард Х подобрал для неё несколько претендентов.

Наклонившись вниз, Виктория потянулась за бокалом, и в этот момент что-то с глухим звуком ударилось в спинку сиденья, буквально в то место, где она только что сидела. Упав на пол, Вика с ужасом глядела на торчащий болт. И вновь послышались глухие удары об стенки кареты, а следом и окрик охраны, вырвав её из оцепенения.

— Госпожа, оставайтесь внутри, на нас напали, — закричал Владислав и свалился на землю с пробитой болтом шеей. Не прошло и пары минут, как звуки стихли, а карета остановилась. Ещё через какое-то время снаружи начали дёргать за ручку, намереваясь попасть внутрь. Племянница короля была не из робкого десятка, но сейчас ею овладел леденящий ужас. Руки не слушались, а на глаза предательски наползали волосы, мешая обзору. Вдруг окно разлетелось от удара на мелкие осколки, внутрь проснулась чья-то крупная волосатая рука и, нащупав щеколду, отворила её. Далее этот кто-то схватил Вику за ноги и, не церемонясь, вытащил наружу. В последний момент девушка стукнулась затылком об ступеньку и потеряла сознание, так и не увидев своих похитителей.

***

Город Десертум.

Город оказался гораздо больше, чем я предполагал. Впервые оказавшись в нём, я был в восторге от открывшегося зрелища. Широкие площади, уютные таверны, журчащие фонтаны и яркие лавки — всё это поразило моё воображение. Никогда раньше я не видел столько красиво одетых людей и такого разнообразия товаров.

Однако мои друзья быстро вернули меня на землю. Они объяснили, что мы находимся в квартале для богатых, и стоит нам выйти за его пределы, как всё изменится. Как ни странно, но на той же Сокотре бедные кварталы не сильно отличаются от кварталов мастеровых или купцов. Да, дома там похуже, а улицы не так чисто убраны. Но чтобы вот так, как здесь, — это меня, конечно, впечатлило. Теперь стало понятно, почему мы оказались в такой дорогой таверне: здесь просто других и нет.

Погуляли мы по улицам городка с немалой для себя пользой. Я, например, прикупил себе кое-каких вещей. Ботинки, штаны, рубаху и многое другое, и весьма хорошего качества. А всё потому, что мои старые вещи на меня почти не налезали. За последний год я значительно раздался в плечах, да и мой рост достиг метра восьмидесяти пяти. Ещё чуток, и догоню Фоули. Вот он подивится, когда меня увидит. Хе-хе.

Ичиро закупился в лавке травника, набрав множество разных трав для отваров, а Марат сегодня надумал нас поразить, и ведь это у него получилось. Первое: он прошёл мимо лавки, где продавались пирожные, не глянув на прилавок и краем глаза. Второе: когда мы вернулись в таверну, он заявил, что отправляется тренироваться вместе с нами. Третье: за все четыре часа он ни разу не пожаловался. Чудеса, да и только.

Вернувшись в наши «королевские» покои, этот нехороший человек отвлёк меня. Мол, Артур, смотри-ка, записка на столе лежит. Нет, она и вправду там лежала, но этот гад провернул сие действо для того, чтобы успеть первым в ванну. Ладно бы он помылся и вышел, так нет же. Сидит в купели по полчаса, видите ли, горячей водой наслаждается. Злыдень, зла на него не хватает. Надо бы придумать, как ему отплатить.

Подойдя к столику, я взял в руки листок и стал вчитываться. Это оказался прейскурант с ценами, а никакое не письмо. Прочитав который, я узнал, что могу вызвать себе массажистку, цирюльника, прачку и ещё много кого полезного. В конце имелась приписка мелким почерком: «Желаете, чтобы вам согрели постель, обратитесь на стойку или позвоните в колокольчик», а напротив красовалась цена: пять-двадцать золотых.

— Да что с вами, люди, не так?! — Вручив бумагу японцу, я плюхнулся в кресло.

— Что тебя так взволновало?

— Цены. Вы гляньте на цены! Особенно последний пункт. Продажная женщина стоит столько, сколько обычной деревне хватит, чтобы питаться месяца три, а то и все полгода, если не особо шиковать.

— Ничего необычного не вижу, — японец сел в противоположное кресло. — Я в свою бытность и не такие деньги спускал на жриц любви.

— Нет уж, спасибо, я тратить деньги на продажную любовь не собираюсь, — заявил я твёрдо.

На моё заявление Токугава усмехнулся и даже позволил себе немного посмеяться.

Мы решили пропустить обед, так как после тренировки у всех троих ещё не до конца переварился утренний завтрак. Да и цена немного пугала, особенно после похода в город.

Ближе к вечеру мы всё-таки не удержались и отправились поужинать. Запах в таверне стоял такой, что удержаться было выше наших сил. Когда мы спустились по лестнице в общий зал, то обнаружили, что почти все места заняты. Но здесь всё предусмотрено: для тех, кто снимает комнату, всегда найдётся «свободный». Нас провели к столику, где посередине красовалась табличка «Зарезервировано». Паренёк, одетый в белые штаны и такую же рубаху, убрал табличку, стряхнул несуществующей тряпкой пыль, а когда мы расселись, протянул нам меню. Получив заказ, он молча удалился. На этот раз мы были более скромны и заказали всего лишь по одному блюду — горшочку с мясом и грибами. Ичиро выбрал отвар, Марик — вино, а я остановился на компоте из лесных ягод.

За соседним столиком расположились две очаровательные девушки, одетые